Четыре Края земли. Часть 1. ДВУХЦВЕТНАЯ ДЕВУШКА. Арзу Руаз

народом, потому что за ткани, по доносившимся слухам, Черная стая давала им немного – ровно столько продовольствия, сколько им недоставало после сбора своего урожая.

      За столетия существования четырех Краев земли люди, чьи предки когда-то пришли из Срединных земель, сильно изменились. Народ каждого края говорил на своем языке, а внешность, поддавшись напору местной погоды, разительно преобразилась. Кожа людей Регриндии из-за постоянного пребывания под открытым небом была нежно-бронзового оттенка, а кожа зоалийцев, живших в самых жарких местах, стала коричневой. Бартанцы, вечно прятавшиеся в горах, имели кожу иссиня-белого цвета. А как выглядели наталиканцы, никто и не знал, так как в течение многих веков эти люди показывались из-за своих укрытий для обмена с Черной стаей, с ног до головы укутанные в цветные покрывала, узоры которых напоминали о временах расцвета Срединных земель.

      Такова была история, и таков новый порядок, установленный Черной стаей. Четыре Края земли навсегда должны были остаться домами для всех людей».

      Дочитав рукопись, ученый отложил ее в сторону и, глядя в окно, за которым уже плотно рассеялись сумерки, крепко задумался над окончанием своего труда. С недавних пор он все больше противился такой обреченности во взглядах на будущее, хотя поводов к этому, кроме его необъяснимых ощущений грядущих перемен, не было. Наконец, не выдержав натиска новых веяний, Муал зажег огонь в чаше, стоявшей на его столе, взял в руку остро заточенный черный мелок и принялся решительно что-то писать.

      Вскоре довольный своим поступком старик отложил мелок в сторону, задул огонь и, насвистывая какую-то веселую мелодию, отправился домой. Муал, как ученый, не мог переписать историю, но имел право определить ее ход, которым он и воспользовался. К концу своего пересказа он дописал лишь одну строчку: «Но этому не суждено было случиться…», оставив за многоточием пути к воплощению мира, о котором он так мечтал.

      ***

      – О чем ты снова задумалась? – донеслось до Аиси, словно издалека.

      Девушка торопливо повела головой, глубоко вздохнула и виновато посмотрела на дедушку, который в очередной раз перекладывал рукописи на полках по какому-то только ему известному правилу. Книжные этажерки в небольшом здании библиотеки, состоящей всего из нескольких залов, кабинет Муала и пара подсобных комнат стояли так близко друг к другу, что иногда перемещаться между ними можно было только приставными шажками, подбираясь к полке с нужными фолиантами. Это и стало причиной того, что Муал сносил часто используемые рукописи к более свободным полкам и устраивал их там по своему усмотрению, смешивая работы из разных эпох и областей. Любой, кто пытался разобраться в этом бумажном ворохе, непременно терпел неудачу, в то время как умудренные долгой работой в библиотеке руки Муала непостижимым для других образом могли извлечь из завалов сочинений искомый труд так скоро, как в нем возникала потребность.

      – Дочка,