Кронштадтские этюды…. Руслан Георгиевич Илаев

Аносов – необратимое органическое нарушение в головном мозге, приведшее к заболеванию психики. Вероятнее всего, работая в совхозе, Магомед подавал тяжелые ящики с помидорами в кузов машины, что и спровоцировало обострение болезни. Подавленные и убитые увиденным, молча возвращались мы в Кронштадт.

      В тот же вечер Хамзат позвонил отцу Магомеда – младшему брату своего отца и как мог, объяснил ситуацию, попросил приехать по возможности незамедлительно. А через три дня я им же был весьма настойчиво приглашен к нему на дом, где застал родителей Магомеда в крайнем расстройстве и возмущении. Двери открыла Мадина, и, раздеваясь в прихожей, я услышал доносившийся из зала резкий, не терпящий возражения, мужской голос:

      – Хамзат, мы отдали тебе сына абсолютно здоровым, а получили его больным и немощным. Ты виноват во всем и тебе придется за все отвечать, а печать твоей вины будет лежать на тебе всю жизнь…

      В конце монолога я и вошел. Хозяин квартиры с благодарностью кивнул мне головой. Я подошел к сидящему в кресле старшему по возрасту мужчине и, вежливо представившись, поздоровался со всеми присутствующими. Затем тихо присел на стул, стоящий в отдалении у стены.

      –Умар, – оправдывался смущенный Хамзат, – я своей вины не отрицаю, но Магомед – взрослый парень, ему исполнился двадцать один год. Я умоляю тебя, послушай, что скажет Руслан, он осетин, военный врач и знает практически все от начала и до конца по этому случаю и даже больше, чем я. Руслан, расскажи ему, с чего все началось…

      Я согласился, но при условии, что беседовать с Умаром мы будем наедине, без его жены и самого хозяина дома, то есть Хамзата. Мы уединились в соседнюю комнату, где я подробно изложил Умару всю историю с Магомедом, ничего не утаивая, ответил на множество вопросов. Разговор занял полтора часа…

      Сына убитые горем родители забрали домой в Знаменское. Хамзат позже как-то вспомнил, что они его женили на односельчанке. Мулла предположил, что, возможно, это приведет его голову в порядок, но инициатива священнослужителя оказалось бесполезным мероприятием. Женой он абсолютно не интересовался, и через год она вернулась в отчий дом в том же непорочном состоянии, что и пришла. А на пороге уже были лихие девяностые. Затем – первая и вторая чеченские войны, а когда прошло время смуты и положение в стране стабилизировалось, мна было уже не до Магомеда. Времена настали тяжелые, каждый думал в первую очередь о своих близких, и как-то само собой все стороннее отошло на второй план. А после отъезда с семьей в Осетию я окончательно потерял связь с Кронштадтом и его жителями.

      Лейтенант Силин

      В августе 1982 года я был переведен с Черноморского флота в распоряжение командира Ленинградской военно-морской базы, где сразу же вступил в должность начальника медицинской части береговой базы шестой дивизии учебных кораблей Ленинградской ВМБ, располагавшейся на острове Котлин в Финском заливе, практически примыкающем к устью