Райские песни. Дорога. Елена Крюкова

вперёд, через ненависть, ярость,

           через месть одичалой войны,

      Я дойду, мне так мало осталось,

           мои руки и ноги сильны,

      А сильнее душа-моя-воля, а безумней лишь сердце моё,

      Ветер, ветер, широкая доля, грешник,

           пьющий до дна бытиё!

      Шаг. Ещё. Мощно Белое Поле. Режут звёзды алмазами тьму.

      Обними меня, ветер мой, что ли, да и я дай тебя обниму.

      Я люблю тебя, ты необъятный, всеми звёздами

           в Божьей дали!

      Шаг. Ещё. Не вернусь я обратно. Ну, схвати

           и в сугроб повали!

      Замети, заслони, заповедай, жизнь сорви,

           снеговое бельё.

      Я отведаю горького бреда. Я запомню объятье твоё.

      В Белом Поле, в железной могиле, не тревожа созвездьевый ход,

      Спой, мой ветер, как жили-любили,

           той бродяжке, что завтра придёт,

      Побредёт по Байкалу, по Лене, по Вилюю,

           седой Ангаре —

      Сквозь тебя и грядущие сени, через Судную Ночь в серебре.

      Алмаз

      Он стоял в тяжёлой шубе.

      Дым клубился – волчий мех.

      У неё дрожали губы —

      То ли плач шёл, то ли смех.

      Он стоял над ней в метели —

      Свадьбы ночь, огонь немой…

      Вот и постланы постели

      Государыней-зимой.

      Расстаются в Мiре двое.

      Сбиты крепких рук замки.

      Ветер, воющий войною,

      Полон воли и тоски.

      Запорошены баулы.

      Плат объятием измят.

      Стыки века, Мiра гулы

      Чёрной музыкой гремят.

      Как перед расстрелом, курит.

      Шепчет женщина: – Родной…

      Знать, недолго в лютой буре

      Были мужем и женой.

      И тулупом тем волчиным,

      Распахнувшимся, как дом,

      Обнял женщину мужчина,

      Ласку выдышав с трудом.

      Вынул из кармана камень.

      Страшно зверь-буран орал!

      – Милая… возьми на память…

      Самый твёрдый минерал…

      В красных пальцах больно сжала.

      Резко взвыли тормоза!

      …и алмазом задрожали

      Её смертные глаза.

      Симфония моя

      Кресты и купола звучат! Поёт небесный синий день!

      Мой нотоносец, окна в ряд, оркестра городского сень:

      Вот скрипка-дом, вот дом-гобой,

      вот контрабасов камнепад:

      Симфония, мне жить с тобой, мне нотой влиться в нежный лад!

      Ах, город, яростно звучишь огромной бешеной толпой,

      А вдруг заснёшь… и мимо – тишь

           бежит мелодией святой…

      Мы, люди, к нежности глухи подчас. Мы плачем и спешим.

      А музыка звучит лишь раз. И вмиг растает счастья дым.

      Небесный синий снег!.. – земной.

      Небесной флейтой – полдня дрожь!

      Иду я партитурой той, где Мiръ подлунный так похож

      На скерцо в зареве синкоп, на тот пылающий хорал,

      На тот,