Я иду тебя искать!. Мари Анса

ведьма я, – ответила машинально, уже прикидывая, что придется сегодня самой заводить тесто и печь хлеб. Такой же вкусный у меня не получится, зато хоть будет что в купленные утром сливки помакать.

      Я уже встала, чтобы распрощаться с Пелагеей, но женщина отступать не собиралась:

      – Да это я так, по старой памяти! Марьяша, душа моя, месяц буду твой любимый хлеб печь, даже платы не возьму! Сынок мой старший еще и приносить сам его будет каждые три денька, чтобы ты ноженьки свои белые не трудила зазря!

      А вот это уже было интересно.

      – Просто зайти и посмотреть на ребенка? – уточнила я. – И если с ним все в порядке, то уговор все равно в силе?

      – В силе! Но если ребенка подменили, то сначала требуется прогнать беса и вернуть нашего Петьку! – упрямо свела брови Пелагея. – Я тогда тебе к ржаному хлебу еще и булок сдобных добавлю.

      Пораздумав пару мгновений, я кивнула:

      – По рукам. Прямо сейчас и схожу!

      Как раз время обеда близится – глядишь, Марфа меня еще и накормит в благодарность.

      До дома дочери Пелагеи я шла в приподнятом настроении. Вот как здорово вышло! На целый месяц обеспечила себя бесплатным хлебом.

      Снег падал на землю медленно-медленно, крупными белыми хлопьями, похожими на куриные перья. «Как в курятнике после нападения лисы» – мелькнуло в голове. Нет, я ни на секунду не забывала о волколаке и его жертвах, но разве может человек постоянно жить в тревоге? Тем более, когда на улице визжат и смеются дети, во дворах под крепкое словцо колют дрова крепкие мужики, а бабки у церкви дружно заводят песню.

      – Ой, то не вечер, то не ве-е-ече-е-ер!

      Марфа встретила меня на пороге, укачивая укутанного в одеяло орущего ребенка. Я даже не сразу узнала ту упитанную женщину, что еще месяц назад во время схваток вовсю трескала материны плюшки.

      Сейчас на меня смотрела худая, измученная и смертельно уставшая женщина – лишь тень прежней веселой Марфы. Она даже не спросила меня, зачем я пришла. Просто ушла в избу, оставив открытой дверь.

      Я молча вошла в сени, аккуратно повесила шубку на крючок и наконец призналась самой себе: хлеб все-таки придется отрабатывать.

      Глава 10. Подменыш

      В доме было темно и мрачно из-за плотно задернутых занавесок. «Подменыши не любят света. Полумрак скрывает их истинный облик», – всплыли в голове бабкины слова.

      – Можно открыть?

      Не дожидаясь ответа, я направилась к окну, но Марфа остановила меня резким вскриком:

      – Не надо! Пуще прежнего заливаться начнет!

      Я хмыкнула и все же дернула за полотна ткани, впуская в дом дневной свет.

      Младенец, как и ожидалось, взревел раненым быком.

      – Показывай ребенка, – велела я, а потом все же добавила, чтобы немного успокоить женщину, – сначала просто посмотрю.

      Марфа сделала пару неуверенных шагов в моем направлении, а затем внезапно крепко обняла запеленатого сына и зло выкрикнула:

      – Не покажу! Вдруг сглазишь, ведьма!

      – Да куда уж хуже! – рассмеялась