Развод. Я не хочу её терять. Лила Каттен

уйду в квартиру. Мне это необходимо. Фактически жизненно важно, но меня за руку берет сын.

      – Весело, да мам?

      Он так задорно смеется, что я просто не могу взять и бросить его. Впустить истерику в себя и дать ей полное раздолье. Или даже просто испортить настроение.

      Я мать.

      Я не могу так поступить.

      – Весело, сынок, очень, – обнимаю его за плечи и целую в макушку онемевшими губами.

      Проглатывая подступающую боль, я остаюсь и когда мама поворачивается, улыбаюсь ей, оставляя глаза блестеть. Это Новый год, я ведь могу просто расчувствоваться из-за банальной ностальгии праздника? Так ведь?

      Поднявшись обратно в квартиру, я иду к бабушке, чтобы посмотреть, как она. Ей уже восемьдесят два, и она легла спать в одиннадцать. Поэтому я тихо заглядываю к ней и увидев, что она спокойно отдыхает, закрываю дверь.

      Отвоевав минутку тишины оставшись наедине с мыслями в ванной комнате, я собираю все силы и открываю сообщение мужа.

      Отвечаю Игорю сухо, но так чтобы не выдать состояние, мне нужно поразмыслить и выхожу к остальным. Да только он еще и звонит.

      После короткого разговора я не выдерживаю на словах о том, что он меня любит.

      Именно это бьет сильнее всего, и я плачу, стараясь быстро убежать с глаз окружающих, пока никто ничего не заметил.

      – Настя? – мама выходит ко мне на балкон и смотрит потерянно. – В чем дело? Ты пулей вылетела сюда, что случилось? – она смотрит в тусклом свете на мое лицо и заметив влагу на щеке, касается ее пальцами. – Ты плачешь?

      – Не знаю, мам.

      Я не уверена, что хочу говорить ей сейчас обо всем. По сути, я даже не разобралась ни в чем. Что я могу рассказать?

      У нас с ней очень доверительные отношения. Но мама никогда не лезла в мою семью, если я не просила совет по какому-то вопросу. И даже с учетом всех вводных данных, я не могла сейчас даже найти слова, которые могли все произошедшее передать ей.

      На мое малозначительное объяснение мама ничего не говорит. Встает рядом, и мы вместе смотрим в окно.

      – Ты всегда любила этот праздник больше остальных. С самого детства. Я понимаю, почему ты так расстроилась сегодня, Настенька.

      Это правда. Я до смешного сентиментальная. По любому поводу не плачу, но все же… Сейчас она решила, что я просто расчувствовалась.

      – Я бы хотела, чтобы дело было только в этом, – отвечаю сдавленным голосом.

      – Но это не так. Я уже поняла.

      – Далеко не так, мам. У меня заплетается язык, когда я думаю, с какого предложения начать говорить.

      – Тогда начни с того, что он сделал?

      – Изменил, – слово оседает на языке пеплом, оставляет горький привкус и отвращает.

      – Что? – мамин голос превращается в шепот.

      – И у него, кажется, ребенок есть, от другой женщины… Ребенок, мам… Он… Господи…

      Прикладываю руку к губам и пытаюсь сдержать рыдание. Я не могу поверить, что говорю это вслух. Проговариваю каждое слово…

      – Стой, стой, стой, – мама обнимает меня и садится со мной на пол, потому что ноги держать перестают. – Ты