Спаси и сохрани. Пасхальные истории. Михаил Салтыков-Щедрин

Хотите в монахи?

      – Никак нет – не хочу.

      – Отчего? Я могу написать Иннокентию.

      – Я не чувствую призвания в монахи.

      – Чего же вы хотите?

      – Я хочу только того, чтобы вы не думали, что я умолчал о полученном мною ударе из-за того, чтобы остаться на службе: я это сделал просто…

      – Спасти свою душу! Понимаю вас, понимаю! я вам потому и говорю: идите в монахи.

      – Нет, я в монахи не могу, и спасать свою душу не думал, а просто я пожалел другого человека, чтобы его не били насмерть палками.

      – Наказание бывает человеку в пользу. «Любяй наказует». Вы не дочитали… А впрочем, мне вас все-таки жалко. Вы пострадали!.. Хотите в комиссариатскую комиссию?

      – Нет, благодарю покорно.

      – Это отчего?

      – Я не знаю, право, как вам об этом правдивее доложить… я туда неспособен.

      – Ну, в провианты?

      – Тоже не гожусь.

      – Ну, в цейхвартеры! – там, случается, бывают люди и честные.

      Так он меня этим своим разговором отяготил, что я просто будто замагнитизировался и спать хочу до самой невозможности.

      А Сакен стоит передо мною – и мерно, в такт головою покачивает и, загиная одною рукою пальцы другой руки, вычисляет:

      – В Писании начитан; благородной гордости не имеет; по лицу бит; в комиссариат не хочет; в провиантские не хочет и в монахи не хочет! Но я, кажется, понял вас, почему вы не хотите в монахи: вы влюблены?

      А мне только спать хочется.

      – Никак нет, – говорю, – я ни в кого не влюблен.

      – Жениться не намерены?

      – Нет.

      – Отчего?

      – У меня слабый характер.

      – Это видно! Это сразу видно! Но что же вы застенчивы, – вы боитесь женщин… да?

      – Некоторых боюсь.

      – И хорошо делаете! Женщины суетны и… есть очень злые, но ведь не все женщины злы и не все обманывают.

      – Я сам боюсь быть обманщиком.

      – То есть… Как?.. Для чего?

      – Я не надеюсь сделать женщину счастливой.

      – Почему? Боитесь несходства характеров?

      – Да, – говорю, – женщина может не одобрять то, что я считаю за хорошее, и наоборот.

      – А вы ей докажите.

      – Доказать все можно, но от этого выходят только споры и человек делается хуже, а не лучше.

      – А вы и споров не любите?

      – Терпеть не могу.

      – Так ступайте же, мой милый, в монахи! Что же вам такое?! Ведь вам в монахах отлично будет с вашим настроением.

      – Не думаю.

      – Почему? Почему не думаете-то? Почему?

      – Призвания нет.

      – А вот вы и ошибаетесь – прощать обиды, безбрачная жизнь… это и есть монастырское призвание. А дальше что же еще остается трудное? – мяса не есть. Этого, что ли, вы боитесь? Но ведь это не так строго…

      – Я мяса совсем никогда не ем.

      – А зато у них прекрасные рыбы.

      – Я и рыбы не ем.

      – Как, и рыб не едите? Отчего?

      – Мне неприятно.

      – Отчего же это может быть неприятно – рыб есть?

      – Должно