Четвертая магическая война. Владимир Мясоедов

не сильно-то и отпугнуло черных бестий. Прямо на глазах Олега одна из наиболее наглых тварей села на голову девочке, еще только-только начавшей округляться в нужных местах, и попыталась выклевать ей левый глаз… Чтобы с негодующим карканьем убраться восвояси, когда по телу повешенной пробежали судороги, а свесившиеся руки поднялись к шее и вцепились в петлю. Посиневшие кисти девушки хоть и были крепко-накрепко притянуты друг к другу обрывком веревки, палач связал их спереди. Похоже, специально. Чтобы казненная могла подтягиваться и дышать, покуда у нее хватит на это сил. Которые, очевидно, уже практически подошли к концу, раз спустя пять – десять секунд пальцы повешенной разжались обратно.

      – Ты гля, Сидор, с утра висит, и живая исчё! – хохотнул один из конвоиров, весело подмигивая своему товарищу. – Может, все же сымешь? Ох, и хваткие детки, должно быть, из ейного пуза могут выйти. Али так сильно боишься, что это не ты ее заставил надуваться, а я?

      – Да коли так, кум, оно бы еще и ладно. – Другой охранник задрал заросшую черной щетиной морду высоко к небесам и принялся яростно скрести свою шею. На которой болтался массивный серебряный православный шестиконечный крест. Отличить его от символа католической веры мог даже такой профан в делах церковных, как Олег. Придерживающиеся западных обрядов христиане обычно ограничивали себя маленьким и легким стилизованным распятием, больше всего напоминающим знак «плюс» с чуть более длинной нижней палочкой. – Только ты вспомни, как же именно мы на твоих именинах веселились. Они ж как пить дать гавкать будут!

      – Униаты[10], – процедил мичман Горнелко, в глазах которого зажглось пламя ненависти. Впрочем, аналогичный огонь сверкал и во взоре значительной части других пленников. Не исключая и Олега, которому вдруг очень захотелось узнать, сумеет ли он самостоятельно произвести правильную вивисекцию этих двух образчиков рода человеческого. – Понимаю теперь, почему вас казаки во всех захваченных городах по кольям сажают, ох, понимаю…

      – Колья и у нас есть. Токмо с другой сторонки стоят, чтобы проезд не загораживать, – злобно оскалился охранник и без лишних слов саданул заключенного по лицу дубинкой. Не мичмана. Просто какого-то бедолагу, до которого ему и тянуться особо не надо было. – Мы-то люди маленькие, за лишний труп среди москалей премии лишаемые… А вот начнешь дерзить кому-нибудь из их благородий панов – сам их опробуешь. Причем не один, а с компанией. А теперь заткнись и шагай быстрее, падаль!

      Ворот у тюрьмы не было. Только небольшая дверь и идущая дальше вдоль стены длинная кишка прямого, как стрела, коридора. Разминуться в нем даже два человека смогли бы лишь с очень большим трудом. Видимо, строили специально на случай штурма или побега, чтобы любую пытающуюся войти или выйти толпу охранники смогли остановить буквально несколькими выстрелами. Казавшаяся вроде бы не такой и большой

10

Униаты – последователи церковной Брестской унии 1596 г. об объединении православной и католической церквей с подчинением папе римскому; признают догматы католической церкви, но с сохранением православных обрядов. В течение многих веков нарушали изначальное единство православных верующих, служили агентами влияния западных держав и упорно доказывали, что нет недруга страшнее, чем бывший друг.