Три смерти Коломбины. Наталья Солнцева

а в зеркале отражались две свечи. Матвей деликатно набросил на нее полотенце и протянул кружку с квасом.

      – Пей… полегчает.

      – Я видела красавицу и Арлекина.

      – Вспомнился Новый год? У меня тоже еще свежи в памяти Алина-Коломбина и Степа-Арлекин.[6] Колоритная парочка.

      – Это не то… – вяло возразила Астра.

      Матвей имел в виду супругов Бутылкиных, с которыми они познакомились на недавней вечеринке в доме Борецкого. Бутылкины нарядились в костюмы итальянской комедии масок, но вели себя как русские муж и жена: он стрелял глазами по молоденьким девушкам, она ревновала и одергивала его.

      – Степан и Алина поехали в Венецию. На карнавал.

      – Не пропадать же костюмам? – съязвил Матвей. – Небось, кучу денег угрохали!

      – Дама и Арлекин… – пробормотала Астра. – Есть такая картина? Или я что-то путаю?

      После дела о «загадках Сфинкса» у нее пробудился интерес к живописи – она бродила по музеям, покупала глянцевые иллюстрированные альбомы.

      – Искусство – особый мир, – говорила она. – Раньше я его почти не замечала. Он существует параллельно с нашим.

      Матвей, который разбирался в искусстве на уровне интеллектуального минимума, необходимого, чтобы слыть образованным человеком, с удивлением обнаружил – картины и скульптуры перестали навевать на него скуку, наоборот, он как будто возвращался к забытому увлечению.

      Однажды, любуясь вместе с Астрой пейзажами Шишкина в Третьяковке, он вдруг заявил:

      – Петру I нравились картины фламандской школы – приморские места и гавани с парусными судами. Именно он завел в России обычай собирать картины и украшать дворцы и парки статуями. Подражая царю, так начали поступать и вельможи.

      – Откуда ты знаешь?

      – Просто знаю…

      В нем опять заговорил Брюс – тот был отлично осведомлен о вкусах государя-реформатора.

      – Венеция нынче – туристическая Мекка, – сказала Астра, возвращаясь к разговору о Бутылкиных. – Каждый уважающий себя эстет считает своим долгом побывать там.

      – Кто из них «эстет» по-твоему? – усмехнулся Матвей. – Алина или Степан? И вообще, мы париться собрались! Кому Венеция, а кому – камышинская банька!

      Не слушая громких протестов, он, хохоча, подхватил ее на руки и понес в парную, в жаркий аромат раскаленных камней, дерева и распаренных листьев березы. Астра брыкалась, но Матвей не отпускал ее:

      – Без меня ты выйдешь отсюда немытая!

      – А царь Петр тоже в бане парился?

      – Еще как парился! И царица с придворными дамами парились, как простые сенные девки…

      – Врешь!

      Астра хихикала и уворачивалась от горячего веника, пока не разомлела от душистого пара, от близости мужчины, от его прикосновений, приглушенного голоса, скрытого желания…

      – Ты ведь влюбился в меня? Признайся!

      – Ничего подобного.

      – Ну и дурак! – Она закрыла глаза и отдалась его рукам. – Врешь ты всё…

      Глава

6

О связанной с этим детективной истории читайте в романе Н. Солнцевой «Золотой идол Огнебога».