Ставка – жизнь. Владимир Маяковский и его круг. Бенгт Янгфельдт

Для него “все было как крестословец”. Несмотря на то что по-древнегречески он знал всего несколько слов, он быстро пришел к выводам о древнегреческом стихосложении, которые, по определению специалиста, были “поразительными”.

      Столь же поразительной, как его блистательный ум, была другая черта Осипа – “у него не было амбиций”, выражаясь словами Романа Якобсона, или “воли к совершению”, по утверждению Шкловского. Осип был конвейером идей, но его никогда особенно не заботила их реализация. Зато он щедро делился ими с друзьями и коллегами в беседах и дискуссиях. Однако только ли в отсутствии амбиций было дело? “Меня он вообще любил, – вспоминал Якобсон, – но когда я пришел к нему и сказал, что мне грозит попасть в дезертиры, он ответил: «Не вы первый, не вы последний». И ничего не делал”. Может быть, отсутствие амбиций было выражением чего-то иного? Чрезмерной осторожности? Условным рефлексом русского еврея лишний раз не высовывать голову? Безразличием? Виктор Шкловский утверждал, что Брик – “уклоняющийся и отсутствующий”. Примером тому было его нежелание идти на военную службу. Кроме того, он был крайне рационален: “Если отрезать Брику ноги, то он станет доказывать, что так удобней”.

      Война и мир

      Пока в двухкомнатной квартире Бриков кипели споры о современной поэзии, улица бурлила другими страстями. Летом 1916 года Россия была близка к поражению, однако ей все же удалось изменить ход войны, и следующим летом русская армия смогла пойти в наступление. Но одновременно в тылу росли недовольство и пессимизм. Наблюдалась острая нехватка продовольствия и прочих товаров, инфляция в три раза опережала рост заработной платы. Инфляция объяснялась, с одной стороны, бедностью страны (доход на душу населения составлял лишь шестую часть показателя в Англии), с другой – снизившимися поступлениями в казну, что частично было вызвано введенным в начале войны запретом на производство водки – налоги от продажи алкоголя покрывали четвертую часть налоговых поступлений. При этом не имевшие золотого обеспечения рубли печатались во все большем количестве.

      От инфляции и нужды страдало главным образом городское население – прежде всего жители Санкт-Петербурга и Москвы, находившихся далеко от сельскохозяйственных областей. Крестьянам, напротив, были на руку растущие цены на зерно, скот и лошадей, которых власть реквизировала для нужд армии; для них война была выгодна. Осенью 1916 года Министерство внутренних дел предупредило, что ситуация начала напоминать 1905-й и что возможен новый мятеж. Причинами были, с одной стороны, неспособность царского режима решить экономические проблемы, а с другой – напряженность между городом и деревней. Одновременно стало расти недовольство в армии: дезертирство стало массовым, и в конце 1916-го – начале 1917 года более миллиона солдат сбросили с себя военную форму и отправились домой.

      Демонстрации в Петрограде, поначалу экономически мотивированные, к концу 1916 года приобрели откровенно политический характер. О срочной