Белые сказки. Елена Николаева

подставляя свои ветви живительным лучам, разворачивая крону вслед за теплом и великой силой. Вместе с ним рос и ворон, меняя оперение год от года, становясь умнее и наблюдательнее. А потом случилось безлетье. Холод был даже летом. Солнечные лучи не попадали на окрепшее дерево, и оно начало желтеть. В полях пропали даже полевки, ведь два года подряд не то что рожь, овес не родился. Было очень холодно. Казалось, что был нескончаемый март, но затем снова становилось еще холоднее. Все стали болеть. Люди без еды, растения без тепла и солнечного света, животные умирали от сырости и болезней.

      Он отмахнулся от этого воспоминания и подставил клюв под солнечные лучи. Пахло смолой и хвоей. Ветер пытался забираться под перо, приятно освежая тушку.

      Внизу, под сосной неспешно текла Мста. В этом месте она была широка и полноводна, практически не слышна. Воды ее, не смотря на тишь да гладь, таили в себе ямы да омуты песчаные, в коих любили прятаться огромные сомы. Перекаты и пороги ее остались выше по течению, и здесь она спокойно жила своей жизнью.

      Ворон прикрыл глаза и задремал на какое-то время, покрепче уцепившись когтями в ароматную коричневую ветку.

      Тем временем солнце катилось по своей дуге к закату, вдоль противоположного берега Мсты, прячась за верхушки елей в глухом бору. Ветер стих, появились звенящие вечерние комары да мошки. Ворон открыл сначала левый глаз, потом правый и прислушался к пространству. Где-то в стороне села тявкали лениво собаки, в хлевах мычал-блеял скот, о чем-то говорили люди. Привычный вечерний шум, если слышишь который, понимаешь, что все спокойно и хорошо. Он потянул одну лапу, другую, похлопал за спиной крыльями и снова сложил их за спиной. Посмотрел по сторонам: солнце почти полностью спряталось за горизонтом, на небе стали видны первые звезды, а тонкий новорожденный месяц появился на противоположной стороне неба.

      Надо было чем-то поужинать. В желудке урчало. Ворон лениво и бесшумно слетел с кроны дерева и двинулся по руслу реки вверх, в надежде, что рыбаки не всю рыбу с вечернего улова забрали домой.

      Пролетев выше устья реки Белой, обшарив берега и набив желудок уклеей, ворон развернулся в обратную сторону и медленно, еле махая крыльями, полетел обратно, как внезапно в его глазах что-то зарябило, висячий мост через Белую речку закачался, как при сильном ветре, его сбило сильной волной в воду. Его как будто в грудь волна ударила, остановила, перевернула в пространстве несколько раз так, что он думал, все конец ему пришел. Но он упал в воду. Как хорошо, что еще не на середине реки был, а у берега.

      Она просто вылетела из портала, как из большой трубы, и плюхнулась в воду. Прямо лицом в воду, плашмя на рыхлый влажный песок, который тут же попал ей в рот и в нос. Хорошо хоть не глубоко оказалось. Она встала на ноги, потерла разбитую коленку ладонью и огляделась вокруг.

      Сзади ее был мост, подвесной, над достаточно быстро впадающей в другую реку речушкой с явно очень студеной, практически ключевой водой. На другом берегу широкой реки стояла белая церковь, под куполом которой висел колокол, а