Чудо под Новый год. Марика Крамор

счетов.

      – Тогда созвонимся, и я тебе ключи отдам.

      – Давай я подъеду к твоему офису и заберу.

      – Хорошо, – потрясенно тянет Уля. – Я все максимально приберу, вымою.

      – Да не надо! Я сама все сделаю! Как я тебе признательна!

      – Я в принципе дня через четыре уже планирую оставаться у Гены. Но раз уж так девки пляшут… могу и раньше. Давай так, послезавтра уже съеду. Гена меня все равно торопит. Хочешь?

      – Как тебе удобно, Уль. Не в моих условиях торговаться. Совершенно. Ты же понимаешь…

      – Ты меня прям огорошила. Что это с Артуром?

      – Не знаю. Но уже выяснять некогда.

      – Да он же остынет скоро. Приползет на коленях. Он же тебя любит. А с ребенком…. Во дает…

      – В одно место пусть себе такую любовь засунет. Ты просто не слышала, что он мне говорит.

      Ключ в замке проворачивается. Короткий щелчок. Распахивается дверь.

      – Я дома, – скорее осторожно, чем утвердительно возвещает Артур, перешагивая через порог.

      Мы с Улей молча переглядываемся, и губы ее растягиваются в искусственной улыбке.

      – Привет, Артур. А я заехала к вам на полчасика.

      – Привет, Уль, – отзывается муж, как мне кажется… несколько грубовато, а сам пожирает меня глазами. Прячет руку за спиной.

      – Урааа! Папа вернулся!!! – вопит дочь, с разгону врезаясь в отца. Он, слегка присаживаясь, обнимает ее одной рукой. Из-за спины выглядывают розы.

      Черт! Только не сейчас!

      Артур выпрямляется и с непроницаемым выражением лица смотрит лишь на меня. А в глазах его недобрый огонек.

      – Оу, а это что?! – радостно взвизгивает Света. – Цветочки?! Это мамочке?!

      Через мгновение из-за широкой спины показываются… цветы. Супруг с приклеенной к губам гримасой вручает дочери букетик из трех желтых розочек. Второй – большой, с белыми, розовыми и бордовыми бутонами медленно скользит ко мне и замирает возле живота.

      – Это тебе, – оглушают слова супруга, заставляя меня поднять глаза на Артура. От него веет таким холодом! Кажется, что если муж меня коснется, то обратит в лед. Как хочется совсем по-детски, упрямо сложить руки на груди. Я не хочу принимать эту глупую подачку. Не хочу! Еще и с таким выражением лица, словно он пробует уговорить меня хотя бы так. А самому претит держать эти стебли…

      Как плевок, честное слово. Авось прокатит?

      Артур, очевидно, все прекрасно понимает. Букет в его руке плавно опускается бутонами вниз. Глаза недовольно прищуриваются.

      – И тебе добрый вечер, Ярина, – цедит он сквозь зубы и начинает скидывать с себя обувь. Кстати, с Цветиком он даже не поздоровался…

      Затем преодолевает разделяющее нас расстояние и приобнимает меня за талию. Слишком жестко и неприятно хватает. Еще и нагло в щеку целует под умиленным детским взором. Света такая довольная, любуется нами. Она всегда радуется, когда мы обнимаемся или скромно целуемся с Артуром. Часто подлетает к нам и обхватывает за ноги. Как же горько лишать ее всего этого. Это больно… Но терпеть невозможно. Рань или поздно это разрушится.

      На мгновение я опускаю веки, все же заставляю