Девочка-капитан. История о том, куда зовёт сердце. Ольга Анатольевна Клушина

только год. Его неожиданная кончина стала серьёзным испытанием для семьи. Особенно для бабушки Таси – она прожила с мужем тридцать два года.

      Портфель перешёл к Маше лет в шесть или семь вместе с рассказами о дальних плаваниях капитана Серафима.

      Конечно, сейчас пираты и прочие опасности остались в прошлом, но в Машином воображении дедушкина работа была полна романтики и приключений. И Маша мечтала тоже стать капитаном. На все мамины уговоры она упрямо вздёргивала носик и отворачивалась. Объяснять что-то взрослым не было смысла. «Всё равно они ничего не понимают», – не раз говорила Маша Леночке.

      Обхватив дедушкин портфель, Маша погрузилась в мечты. Запах моря щекотал ноздри, в ушах звучали крики чаек, и комната будто качалась на волнах…

      Десять минут пролетели мгновенно, и только мамин крик смыл наваждение:

      – Маша, ты где?

      – Пять сек! – отозвалась девочка и открыла портфель.

      Здесь хранились сокровища. Камушек с рисунком, напоминающим волну. Платок самого дедушки-капитана с его инициалами. Его зажигалка с надписью на боку: «Верный курс». Это было название корабля деда.

      Много всего было в портфеле близкого и дорогого, но ценного лишь для Маши. Другие посчитали бы это кучей хлама. Поэтому она никому и не рассказывала.

      Сегодня она положила сюда пустую гильзу, которая прыгнула под ноги во дворе. А потом быстро затолкала портфель назад под груду очень важных и нужных вещей и бросилась на кухню.

      – Мам, – с набитым ртом заявила Маша. – Я буду поступать в художку!

      Ложка звякнула об пол. Анастасии Петровне – Машины друзья звали её просто тётей Настей – казалось, что она давно привыкла к чудачествам дочки. Но эта новость ошеломила её.

      Стряхнув суп, который вместе с ложкой выплеснулся из тарелки, мама ушла переодеваться в штаны. Небесно-голубую юбку оставалось только отправить в стирку, а ещё нужно было срочно протереть пол.

      Мама у Маши была красивая, высокая – чуть-чуть ниже папы, Виктора Серафимовича, а его росту многие завидовали. «Метр девяносто и ещё чуть-чуть», – так он сам говорил о себе.

      Маша старательно ела – аппетит она нагуляла будь здоров. Но даже долгая пауза не помогла маме переварить новость.

      – Т-ты б-будешь п-поступать в художку? – мамин голос запинался от волнения.

      – Мам, ну что ты, как маленькая! Будто я тебе сказала, что завтра отчаливаю.

      – Милая… – Найти подход к подрастающей дочери у мамы не получалось. – Что-то я не замечала, что ты любишь рисовать.

      – Ненавижу, – буркнула Маша, отводя глаза.

      – А с чего такое решение?

      Говорить правду не хотелось, поэтому Маша бросила коротко:

      – На спор. – И чтобы совсем успокоить маму, сказала: – Я с Леночкой пойду, она тоже собирается.

      Леночку Анастасия Петровна любила. Именно о такой дочке она мечтала, когда ждала Машу. И поначалу казалось, что мечта сбылась – Маша росла чистенькой милой девочкой в опрятных платьицах. Но только до полутора лет, пока не научилась спорить и возмущаться. С тех пор платья ушли