Перстень Парацельса. Вадим Панов

ты поехал в Слободу, а я остался у компьютера, – язвительно ответил Авдотий.

      – Хватит острить.

      – Извини. – Шаман открыл файл с фотографиями. – Так вот, за последние пять лет были объявлены в розыск и не найдены всего трое. – Он повернул монитор к компаньону. – Соответственно, они считаются мёртвыми.

      – Генетический код?

      – Все трое ухитрились представить в Зелёный Дом ложные образцы, и найти их с помощью удалённого поиска невозможно.

      Почти две минуты Мустафа молча изучал фото, после чего уверенно заявил:

      – Бранделиуса тут нет.

      – Я тоже так подумал сначала, – не стал скрывать Меркель. – Но, к счастью, вовремя вспомнил, что у одного моего приятеля есть забавная программа, позволяющая моделировать последствия пластических операций. Я переслал ему фото, и – вуаля! – Авдотий нажал ещё одну кнопку, открыл фотографию и абсолютно довольный произведённым эффектом откинулся на спинку кресла. – Нашего друга зовут Яан Сиби. Его ищут уже два года.

      – Ты уверен насчёт программы твоего приятеля? – негромко спросил Мустафа, разглядывая изображение человека, чертовски, если не сказать ещё сильнее, похожего на Бранделиуса.

      – Абсолютно!

      – И кто же его ищет?

      – Заказчик действует инкогнито, – развёл руками белорус. – Поэтому я тоже не стал ничего о себе рассказывать, а просто дал наводку на Бранделиуса. Хочу посмотреть, кто приедет и что этот «кто-то» будет делать.

* * *

      – Очень плохо!

      – Скорее!

      – Есть тут врач?!

      – Скорее!

      И через несколько секунд тревожный голос по внутрисалонной громкой связи:

      – На борту есть врач? Если есть, пожалуйста, обратитесь к главному стюарду.

      Суета в хвосте самолёта не осталась не замеченной пассажирами салона бизнес-класса. Ну, то есть последствия суеты: тревожные лица стюардов и стюардесс, громкие голоса пассажиров, непонятная и ненужная толкотня в проходе – когда мужики вылезают «вдруг надо помочь», понимают, что в данном случае от них ни черта не зависит, но не возвращаются в свои кресла, а принимаются стоя обсуждать происходящее, создавая затор на ровном месте.

      – Ну надо же: лететь всего час, а они всё равно успевают плохо себя почувствовать, – пробормотал бородатый модник в стильном джемпере и дизайнерских джинсах. – Будто специально ждали.

      – Всего не предусмотришь, – пожал плечами его сосед, мужчина лет пятидесяти, с удлинённым лицом, которому, кажется, было наиболее привычно выражение бесконечного уныния и тоски. Одет мужчина был в строгий, но явно дорогой деловой костюм, сорочку без галстука и лакированные туфли. И носил красивое кольцо с чёрным камнем на мизинце левой руки.

      – Согласен с вами, – кивнул модник. – Но уж больно они раздражают.

      – Больные?

      – Людишки из эконома.

      – А-а… – Пожилой бросил на собеседника быстрый и оставшийся незамеченным взгляд, в котором отчётливо читались презрение и раздражение, после чего привстал: – Вы позволите?

      – В смысле?

      – Пройти.

      – В туалет?

      Теоретически