Бриллиантовый скандал. Случай графини де ла Мотт. Ефим Курганов

событий, о коих знаю понаслышке, но вместе с тем, сколько могу судить теперь, довольно точно.

      Княгиня с юных лет примкнула к одной христианской секте и совершенно отрицала брачное сожительство между людьми, почитая сие за страшнейший грех.

      Вот что, в частности, рассказывают об ее замужестве – история весьма примечательная и по-своему, как мне кажется, весьма пикантная.

      Вышла замуж Анна Сергеевна за писаного красавца, князя Ивана Александровича Голицына, бывшего в ту пору адъютантом Великого Князя Константина Павловича (впоследствии он стал камергером Императорского Двора и, между прочим, безотказно исполнял буквально все поручения и просьбы своей строптивой и весьма своенравной супруги).

      Во время венчания эта очень странная женщина, говорят, держала в руках портфель, который весь снизу доверху был набит деньгами.

      По окончании обряда она вручила портфель своему новоявленному супругу со следующими словами: «Здесь, князь, ровно половина моего приданого. Вы возьмете его себе, а засим – позвольте с вами проститься и пожелать вам всего наилучшего: каждый из нас пойдет своею дорогою. И вы, и я сохраним за собою полную свободу действий».

      И князь Голицын немедленно уехал; ясное дело, – с портфелем, который он с не скрываемой благодарностью принял у Анны Сергеевны.

      Вот такое вышло занятное венчание! О нем потом еще долго судачили. И в Москве и в Петербурге, да и до провинции слухи докатились о том, как княгиня Голицына прилюдно вручила новоявленному супругу своему портфель, туго набитый ассигнациями. По церкви пронесся ропот публики – такой выходки явно никто не ожидал.

      Теперь обращаюсь непосредственно к кореизскому житью, к виденному и слышанному мною собственными глазами и ушами.

      А довелось мне узнать в Крыму, надо сказать, немало любопытного и даже необычного, настолько необычного, что до сих пор никак забыть не могу!

      Судите сами, любезные читатели.

      Честно поведаю все, чему была очевидцем, и что особенно запомнилось мне из крымского житья-бытья.

      Прежде всего хочу заметить, что в пору своей жизни в Кореизе одевалась княгиня Голицына исключительно по-мужски, в длинный черный сюртук и черные же суконные панталоны.

      А еще Анна Сергеевна никогда не расставалась со своею плетью, коею она собственноручно расправлялась со своими и даже с окрестными татарами. Но помимо последних, пред деспотическою старухою страшно трепетали даже исправники, заседатели и прочие представители местной власти, вообще-то вполне самовластные, но Голицыной явно побаивавшиеся.

      Ничтоже сумняшеся, Анна Сергеевна пристреливала и отправляла на свою кухню скотину, принадлежавшую ее соседям.

      От многочисленных аборигенов не раз поступали на княгиню жалобы Таврическому губернатору Казначееву, и тот как-то попробовал ее урезонить.

      Однако Анна Сергеевна без околичностей заявила губернатору: «Ты –