Лейтенант Жорж. Дмитрий Долинин

Николаевич! Вы же знаете… Вам проще. Нас Алевтина Петровна не жалует.

      – Когда вы намерены вернуть? – вздохнул Шестаков. – Кстати, сколько требуется?

      – Тысяч пять.

      Шестаков укоризненно покачал головой, помедлил, захлопнул дверь квартиры и пошел наверх. Оглянулся и снова качнул головой. Финансист развёл руками.

      Когда вечером Дитмар в длинном пальто и шляпе спускался по лестнице, из окошка консьержа выглянул Горобец.

      – Ваше превосходительство!

      – Чего тебе, Ваня?

      – Кажись горе, а раздумаешь – власть Господня.

      Хотел Дитмар что-то ответить, да лишь молча повернулся и пошел прочь. Горобец поглядел ему вслед, задернул занавеску на своем окне и направился в соседнюю комнатенку, где у него давно было налажено нехитрое швейное производство и стояла узкая койка, на которой лежали навалом дамские лифчики, отороченные кружевами. Швейным ремеслом Горобец владел еще с Гражданской.

      Петя Бельский ждал Аркадия Сергеевича уже целый час. Он нетерпеливо топтался возле авто, заранее распахнув переднюю дверцу. Дитмар всегда любил ездить спереди. Но сегодня уселся на заднее сиденье. Машина тронулась, Дитмар молчал, Бельский косился – странен генерал, чёрен лицом.

      – Вы чем-то озабочены, Аркадий Сергеевич?

      – Мартын Сотников и еще один наш погибли. Убиты на границе.

      – Как это? – Бельский резко затормозил. – Не может быть!

      – Прошу вас, не спрашивайте.

      – Можно я покурю, Аркадий Сергеевич?

      Дитмар пожал плечами. Бельский вышел на тротуар и закурил. Всхлипывая, шагал возле автомобиля туда и сюда. Туда и сюда. Дитмар выглянул в окно, поймал Петю за руку.

      – Простите, Петя, вы ведь дружили с Мартыном, простите меня…

      Бельский откинул недокуренную папиросу:

      – Едемте, – он вернулся на шоферское место. – Как обычно? В больницу? За Верой Ивановной?

      Кухонный стол был покрыт старой чистой скатертью, потертой и заштопанной. Салфетки скручены и вложены в кольца, вилки и ножи лежат на подставочках, хлеб в корзинке. На подоконнике старый клочковатый кот лакал из блюдечка молоко. Вера Ивановна, жена Дитмара, взбивала яйца для омлета. Генерал сквозь лупу рассматривал фотографии, полученные от Сурина. Вот красноармейцы, вытаяв из леса, окружили походников. Вера Ивановна заглянула через плечо Аркадия Сергеевича.

      – Это ты их на смерть послал, – сказала она. – Твой грех, Аркадий.

      Походники только что вскочили, собравшись бежать, одна устремленная в беге нога Мартына зависла в воздухе. Шура в наклон застыл над водой, беспомощно вскинув руки, видно уже сраженный пулей. Красноармейцы напряглись, отставив зады, ухватившись, будто чтобы не упасть, за ноги мертвеца.

      – У этого мальчика большевики убили двух братьев, сестру, – сказал Дитмар. – Он погиб, как солдат.

      Вера Ивановна плюхнула взбитую яичную массу на сковороду.

      – Оставь свою