Половинный код. Тот, кто убьет. Салли Грин

строят в траве гнездо. Я лежу, уткнувшись подбородком в землю. Муравьи кажутся большими. Я подробно разглядываю их тела, как они двигают лапками, как карабкаются, маршируют.

      Арран подходит и садится рядом. Он спрашивает, как у меня дела, как школа: обычные вопросы, которые всегда задает Арран. Я рассказываю ему о муравьях, куда они идут и что делают.

      Совершенно неожиданно он спрашивает:

      – Натан, ты гордишься тем, что Маркус – твой отец?

      Муравьи продолжают трудиться, но я на них больше не смотрю.

      – Натан?

      Я поворачиваюсь к Аррану, и он встречает мой взгляд дружелюбно и открыто, как всегда.

      – Он ведь очень сильный колдун, сильнее его никого нет. Ты, наверное, гордишься этим?

      Арран никогда раньше не спрашивал меня об отце.

      Ни разу.

      И хотя я доверяю ему, как никому другому, доверяю абсолютно, все же я боюсь отвечать. Бабушка крепко-накрепко вбила мне в голову, что о Маркусе нельзя говорить ни с кем.

      Ни с кем и никогда.

      Мне нельзя отвечать ни на какие вопросы об отце.

      Любой ответ может быть истолкован Советом превратно: малейший признак сострадания или жалости Белого Колдуна к Черному рассматривается как предательство. Совет поголовно истребляет Черных Ведьм руками своих Охотников. Тех, кого удается захватить живьем, ждет Наказание. Белых Ведьм, которые помогают Черным, казнят. Вот почему я в любое время должен быть готов доказать кому угодно, что сам я Белый, симпатизирую только Белым и все помыслы мои чисто-чисто белые.

      Бабушка неизменно внушала мне, что если кто-нибудь спросит меня, какое чувство я испытываю по отношению к Маркусу, то я должен сказать, что ненавижу его. А если не смогу, то лучше промолчать.

      Но это же Арран!

      Мне так хочется быть честным с ним.

      – Ты восхищаешься им? – настаивает он на своем.

      Я знаю Аррана лучше, чем кого бы то ни было, мы говорим с ним обо всем, только не о Маркусе. Мы даже об отце Аррана ни разу не говорили. Мой отец убил его отца. Что тут можно сказать?

      И все же… мне так хочется довериться кому-нибудь, а Арран самый близкий мне человек, единственный, с кем я могу говорить по душам. И вот он сидит и смотрит на меня, как обычно – добрый и участливый.

      Предположим, я скажу ему: «Да, я восхищаюсь человеком, который убил твоего отца» или «Да, я горжусь тем, что Маркус – мой отец. Он самый сильный Черный Колдун на свете, и в моих жилах течет его кровь». И что тогда?

      А он все продолжает настаивать:

      – Ты ведь восхищаешься Маркусом?

      Его глаза, такие светлые и искренние, молят меня поделиться с ним своими чувствами.

      Наклонив голову, я отвечаю ему так тихо, как только могу.

      Муравьи все еще заняты, перетаскивают добро из старого гнезда в новое.

      – Что ты говоришь? – переспрашивает Арран.

      Я не поднимаю головы. Но отвечаю