Не бойся. Надежда Земля

кровотечением, вас привезли на скорой помощи, но никто не мог сказать, что с вами, так как вас спасли из горящего дома. Вы помните?

      – Да, – киваю я.

      – Вы тоже ничего не смогли нам толком сказать, были в шоке, поэтому мы начали с общепринятых в этом случае мер, в процессе выяснили, что у вас ранний срок беременности, состояние было критическое, не скрою. Вы были без сознания, потеря крови была довольно большой. К сожалению, беременность не удалось сохранить. Но вашей жизни ничего не угрожает. Вы полежите у нас ещё дней пять-семь, надо доделать курс антибиотикотерапии, препараты железа тоже вам принесут, начнёте сегодня принимать. Вы восстановитесь, всё будет хорошо. Сейчас надо, чтобы вам из дома привезли что-нибудь полезное, например, отварное мясо или печень, свежие фрукты, гранатовый сок, горький шоколад тоже надо бы, гемоглобин у вас очень низкий. И документы пусть привезут обязательно!

      – А если документы мои сгорели? Я не знаю.

      – Не сгорели, – услышала я.

      Тот самый мужчина, который всё это время стоял за спиной у врача, произнёс фразу так уверенно и чётко, что все обернулись.

      – А…. вы приехали всё-таки, – сказал врач.

      – Конечно. Документы её тоже привёз.

      Протянул врачу мой паспорт. В том, что это именно мой паспорт, сомнений не было. Обложка с попугаями была точно моя, больше ни у кого лично я такой не видела. Но откуда он у этого человека? Я его не знаю!

      – Паспорт мой, да. А вы кто? – рискнула спросить.

      – Что, не помните уже? Я вас вытащил из квартиры, – как-то немного резко ответил незнакомец.

      – Родственники хоть объявились? Или муж? – обратился он уже не ко мне, а к врачу.

      – Нет.

      Сказать, что я обалдела, это ничего не сказать. Стоят около меня два мужчины, один врач, второй, видимо, спасатель. Я всё-таки пригляделась и обратила внимание на его чёрные глаза. Да, точно, у того, кто меня спасал, были именно эти глаза. Только он был в каске, кажется, в маске, и в спецформе, поэтому трудно было сразу угадать в этом «красавчике», как назвала его утром Галя, того самого спасателя. Так вот, стоят они около меня и обсуждают, что родственники так и не ищут меня. Паспорт мой у этого спасателя. Он его так отдаёт врачу, как будто это его собственный, а не мой документ. У меня даже ничего не спросил. При всём при этом я лежу перед ними в больничном халате, из-под одеяла торчит трубка от катетера, видно также кровавое пятно на постельном белье, в глазах у меня стоят слёзы от осознания того, что я так быстро потеряла ребёнка, не успела даже до конца прочувствовать, что беременна. И совершенно посторонний человек, мужчина, уже в курсе всех моих личных бед. Некомфортно, немного стыдно, больно, обидно, опять страшно. Все эти чувства как-то разом нахлынули на меня, я отвела глаза в сторону, надеясь на то, что никто из них не заметил моих навернувшихся слёз, готовых политься только дай им волю. Но он, конечно, заметил. Ведь он всё это время стоял и смотрел на меня своими угольными глазами. Но ничего не сказал при этом. Просто заметил.

      – Спасибо, – собрала я все свои силы и произнесла.

      – Пожалуйста.

      Вот