Не бойся. Надежда Земля

/emphasis>

      Среда, 16октября

      Прихожу в себя. Понимаю, что я в больнице. Лежу под одеялом, под капельницей, в общей палате, не в реанимации. Уже хорошо. Жива. « Господи, я жива! Спасибо!» – думаю про себя. Мысли перескакивают с одной на другую. Вспоминаю весь ужас, который произошёл со мной за последний час. А может уже и не час прошёл, и не два, а целый день? Сколько я здесь уже? Сколько была без сознания? А может быть, под наркозом была? Не помню ничего! Ребёнок?! У меня же тест положительный был. Потеряла? Вся в крови была там на балконе, вспомнила я. Наверно, потеряла. Как же узнать? Смотрю по сторонам. Рядом со мной лежит женщина лет сорока, не спит, просто лежит. Увидела, что я пришла в себя, слегка улыбнулась, тихо произнесла:

      – Очнулась?

      – Ага.

      – Болит?

      – Вроде нет, – тихо отвечаю, а сама пытаюсь прочувствовать своё тело. Болит? Или ничего не болит? Дышать вроде легко. Живот не болит. Даже не ноет. Странно.

      – Врач сказал, чтобы его позвала, когда очнёшься.

      – А как его позвать?

      – На кнопку нажми на стене, медсестра сначала придёт, – показывает рукой на белую кнопку над моей кроватью.

      – Да, вижу. Спасибо, – отвечаю, нажимая на кнопку.

      – Я, кстати, Галя.

      – Вера.

      – Вот и познакомились.

      – Ну да, – улыбаюсь.

      – Говорят, тебя из пожара вытащили. В рубашке родилась. Там вроде кто-то даже погиб. В интернете в новостях читала. У тебя в квартире загорелось?

      – Нет, – отрицательно качаю головой.

      – Эээ… Ты куда собралась? Лежи! У тебя же катетер! Не видишь что ли? И капельница ещё не закончилась, – Галя показывает рукой вниз куда-то под кровать. И я замечаю торчащую из-под одеяла трубочку. Только теперь чувствую дискомфорт и понимаю, что на самом деле лежу с катетером. Надо же, пока мне не сказали, я даже не ощущала ничего. Может, это из-за обезболивающего? Наверно же, вкололи.

      – Спасибо, – произношу тихо.

      – Лежи и жди врача. А то наделаешь делов.

      Киваю ей в ответ. Правильно всё говорит, добродушная она, Галя эта, простая, без насмешек разговаривает. Нравится мне. Складывается впечатление, что мы с ней давние знакомые, хотя вижу её впервые в жизни. Выдыхаю, немного шевелю ногами, чтобы поменять позу, и тут до меня доходит, что спина настолько вся затекла, что малейшая смена положения вызывает у меня очень неприятные, даже болевые, ощущения практически во всём теле.

      – А сколько я тут лежу уже? – спрашиваю у Гали.

      – Вчера вечером тебя привезли сюда к нам из реанимации. Но ты спала вроде. Не помнишь?

      – Нет. Вчера – это какой день был? Понедельник?

      – Ну, мать, ты даёшь! Вторник. Сегодня среда. В понедельник выписали девочку, которая лежала на твоей кровати рядом со мной. А тебя во вторник привезли. А я вот лежу уже вторую неделю, никак не отпускают. Температура так и поднимается, антибиотики колят.

      Ого! Среда. Вот это меня вырубило. Галю уже не слушаю, хотя она продолжает тихо рассказывать мне свою историю болезни. Начинаю вспоминать и срочно приводить мысли в порядок. В понедельник был пожар в моей квартире, утром часов в семь-восемь, потому что в шесть сработал будильник на телефоне, я его выключила, так как в пятницу взяла больничный, на работу не надо было идти. Потом, кажется, сразу уснула, а проснулась, как мне показалось, через час-два уже в дыму и от того, что не могла нормально дышать, закашляла, вскочила, на автомате побежала на балкон, там вроде не было дыма. Заметила, что чёрные клубы дыма идут с кухни, а почему, не могла понять. В шесть часов, значит, у меня в квартире всё было в порядке, а сейчас что случилось? И как это случилось, если я легла обратно в кровать, не включала ни чайник, ни утюг, ни плиту. Тут же услышала странные звуки, грохот, отборный мат и мужские голоса где-то в тамбуре или в соседской квартире, вой сирен около подъезда. Кажется, кто-то пытался выломать дверь в нашем тамбуре, но я уже не смогла бы выбежать туда и открыть её изнутри, слишком много гари и дыма стало в комнате. В общем, пожар, осознала я в ужасе. Что делать? Судорожно пыталась сообразить, что надо сделать, но не могла из-за шока от всего происходившего вокруг меня. Так и стояла на балконе в халате, который я, к счастью, не сняла перед сном, а то бы сейчас в одной майке тут совсем околела, всё-таки октябрь на дворе уже, прохладно.

      – И красавчик твой вчера в обед приходил, а ты ещё в реанимации была, ну ему медсестра и сказала, чтоб домой шёл, потому что тебя только вечером в обычную палату переведут, – слова Гали вернули меня к реальности.

      – Какой красавчик?

      – Ну как какой, такой высокий, чёрный. Вон горький шоколад тебе оставил на тумбочке и воду, – показала она рукой на тумбочку между нашими кроватями.

      –Какие-то бумажки хотел тебе оставить и ключи, но сказал, что лучше лично, завтра, – продолжила она.

      Кто же приходил? Шоколадки принёс… Отец не мог, он сам лежит уже две недели в онкоцентре на химиотерапии, да и возраст такой, что красавчиком его вряд ли уже кто-то