Ломаный сентаво. Побег через Атлантику. Петр Заспа

эффекта.

      – Не к Титову, – окинул его презрительным взглядом уже второй. – А к командиру боевого тральщика лейтенанту Титову. Сразу видно, салага сухопутная, что военная дисциплина тебя стороной обошла.

      – В общем, так! – Климу это уже начало надоедать, и он решил поставить их на место. – Меня сюда направил комендант подполковник Хлебников в помощь вашему командиру. Если помощь уже не нужна, то я так и передам – мол, на тральщик не пустили, и переводчик им больше не нужен. У меня работы и без вас хватает, одних местных делегаций на весь вечер запланировано с десяток.

      – Кто там? – неожиданно донеслось из открытой двери рубки, и оба матроса мгновенно присмирели.

      – Товарищ лейтенант, тут к вам какой-то переводчик!

      – Так если он ко мне, чего вы с ним языки чешете? – проворчал недовольный бас.

      Затем из рубки показалось лицо с широкой седой бородой. В лейтенантах командир тральщика явно засиделся. Клим ожидал увидеть такого же молодого офицера, как и его матросы, но вышел видный, словно явившийся из сказки Пушкина, дядька Черномор в чёрном морском кителе с горящими на солнце жёлтыми пуговицами, а из-под кителя совсем уж не по-уставному выглядывал высокий ворот шерстяного свитера. В руках Титов держал нож и кусок доски. Глядя на Клима, он продолжал срезать лезвием стружку, роняя её на палубу у стоптанных рыбацких сапог. Ростом командир тральщика был невелик, но уж чем брал, так статью и массивным телом на широкой кости. Коротко стриженная голова, увенчанная фуражкой, снизу была окаймлена бородой от ушей и пышными усами, в которых тонули и рот, и часть носа. Бордовые обветренные щёки выглядывали из буйной растительности двумя перезрелыми помидорами.

      – Давай на борт! – поманил он Клима ножом.

      Следом за командиром из рубки выглянул сельский учитель. То есть в первое мгновение Клим именно так и подумал – что перед ним учитель, приезжавший в его интернат из подшефного села, чтобы рассказать о том, как важно вовремя собрать картошку, и когда их привезут на поля в помощь, так не дурака валять, а хорошо работать. Уж очень был похож: вытянутое лицо, бледные впалые щёки, круглые очки в стальной оправе, оттопыренные уши с пучками седых волос, тонкая шея с выпирающим кадыком, – если бы только не морская пилотка. Но затем из-за спины появилась дымящаяся самокрутка, и образ учителя был развеян окончательно.

      – Кто это? – спросил он командира.

      – Хлебников переводчика дал, – ответил Титов.

      – М-м-м… – промычал сквозь дым «учитель». – А я говорил – дадут. Дело-то международное.

      – Правильно говорил. Трофимыч, собирай наших, минут двадцать на сборы – и отчалим.

      – Я на берег никого не отпускал, так что все на месте. Можем хоть сейчас.

      Титов кивнул и, дождавшись, когда Клим переберётся на тральщик, протянул руку:

      – Как зовут?

      – Клим Судак.

      – Клим-налим, – тихонько передразнил его за спиной один из матросов, и те двое прыснули давящимся