Тайна «Голубого поезда». Трагедия в трех актах (сборник). Агата Кристи

я помню, я сказал: «Прошу прощения», а она ответила: «Ничего страшного», или что-то в этом роде.

      – А потом… – продолжала настаивать танцовщица.

      Кеттеринг пожал плечами.

      – А потом – ничего. Это было концом происшествия.

      – Я не понимаю ничего из того, что ты говоришь, – объявила женщина.

      – Образ женщины с серыми глазами, – задумчиво повторил Дерек. – Ну что же, ведь я все равно ее никогда больше не увижу.

      – Почему?

      – Она может принести мне неудачу. Это иногда случается с женщинами.

      Мирей быстро выскользнула из подушек и, подойдя к Дереку, обняла его длинной, гибкой, как змея, рукой за шею.

      – Дериик, ты дурачок, – пробормотала она. – Очень большой дурачок. Ты beau garçon, и я тебя обожаю, но я не рождена для бедности, абсолютно нет. Послушай меня, все ведь очень просто: ты должен помириться с женой.

      – Боюсь, что этот вопрос лежит вне сферы практической политики, – сухо заметил Дерек.

      – Что ты сказал? Я тебя не понимаю.

      – Ван Олдин, моя дорогая, на это не пойдет. Если этот человек что-то решил, то своего решения он уже не изменит.

      – Я о нем слыхала, – кивнула танцовщица. – Он ведь очень богат? Почти самый богатый человек в Америке. Несколько дней назад в Париже он купил самый красивый рубин в мире, под названием «Сердце пламени».

      Кеттеринг никак это не прокомментировал.

      – Это потрясающий камень, – продолжила размышлять вслух женщина. – Камень, который достоин такой женщины, как я… Я обожаю драгоценности, Дериик, – они даже иногда со мной разговаривают. Боже, носить такой рубин, как «Сердце пламени»!.. – Женщина мечтательно вздохнула, а потом опять превратилась в практичную француженку. – Тебе это не дано понять, Дериик, ведь ты только мужчина. Думаю, что ван Олдин отдаст эти рубины своей дочери. Ведь она его единственный ребенок?

      – Да.

      – А когда он умрет, твоя жена унаследует все его деньги? Она станет очень богатой женщиной.

      – Да она и сейчас не бедная, – сухо заметил Кеттеринг. – На свадьбу папаша положил на ее имя пару миллионов.

      – Пару миллионов! Невероятно… А вдруг она внезапно умрет? Тогда все достанется тебе?

      – При нынешнем положении вещей – да, – медленно произнес мужчина, – именно мне. Насколько я знаю, завещания Рут не делала.

      – Mon Dieu![7] – выдохнула танцовщица. – Ее смерть решила бы все наши проблемы.

      После минутной паузы Дерек Кеттеринг громко расхохотался.

      – Мне нравится твой простой и практичный подход к этому делу, Мирей, но вынужден тебя огорчить: моя жена – очень здоровая женщина.

      – Хорошо, но ведь бывают же несчастные случаи, – заметила женщина.

      Кеттеринг подозрительно взглянул на нее, но ничего не сказал, а танцовщица продолжала, как ни в чем не бывало:

      – Но ты абсолютно прав, mon ami, мы не можем полагаться на случайности. Послушай меня, мой малыш Дериик, больше не должно быть никаких разговоров о разводе. Твоя жена должна отказаться от этой

7

Боже мой! (фр.)