Кровные узы. Максим Долгов

как дни сменяли ночи, а затем вновь восходящее солнце, чередовалось с луной.

      Пять дней мучительных схваток с неизвестной болезнью. Пять дней он был в этом огромном, чужом доме, практически один.

      Проведя ладонью по холодной щеке Софии, мужчина тяжело перевел дух. Он вновь оказался в самом начале своего пути, будто бы и не было никакого лечения. Еще не так давно, девушка стала подавать первые признаки жизни: ее дыхание участилось, кожа приобрела розовый оттенок, а под веками зрачки стали приходить в движение. Чернов Николай даже стал ожидать пробуждения, записывая в своей книге о применяемых способах лечения – торжество современной науки над неизвестным природным недугом, которыми так полна российская глубинка.

      Вернувшись к письменному столу, он погрузился в свои многочисленные записи. Найдя первые заметки, Чернов принялся за их изучение, пытаясь найти тот момент, когда допустил ошибку.

      «Декабрь. Год 1799 от Р.Х. Саратовская губерния. Село Безродное, что в двадцати верстах от Царицына».

      Пациентка: Звягинцева София Борисовна.

      После падения с лошади во время прогулки, девушка разбила затылок. Из раны вытекло много крови и, возможно, попала инфекция, которая привела к дальнейшей немощности пострадавшей».

      Он внимательно перечитал записи и опустился в деревянное кресло, ощущая, как сонливость наваливается с такой силой, что чернильные буквы плясали по строчкам, перемешивая слова, превращая их в беспорядочный поток символов. В одно мгновение кириллица перестала хоть что-то значить и, откинувшись на спинку, Николай Семенович закрыл глаза, погружаясь в темноту.

      Он помнил тот день, когда получил письмо, с просьбой приехать в поместье Звягинцевых. Послание звучало как последняя надежда на спасение Софии и, будучи известным и весьма успешным доктором, Чернов не смог отказать. Он приехал так скоро, как только смог, потратив на дорогу из Санкт-Петербурга много изнурительных дней.

      ***

      Возница умчался прочь, развернув лошадей поднявших в воздух снежное облако. Чернов остался стоять на подступах к усадьбе, глядя на огромное здание. Сжимая в руках свою поклажу, вмещавшую медицинские принадлежности и самые необходимые личные вещи, он сделал шаг к ступеням ведущим к двери.

      Холодный, декабрьский ветер не давал возможности долго осматривать усадьбу. Уход за ним прекратился уже много лет назад. Со стороны могло показаться, что это здание вовсе не жилое.

      Может быть, возница ошибся и привез его не туда? Заросший фасад здания невозможно было узнать, а заброшенные сады, вокруг поместья, уже давно превратились в густой лес. Когда-то о богатых землях Звягинцевых ходили легенды, которые пересказывали в столице, куда глава семейства приезжал каждый год для продвижения своих торговых дел. Теперь же, после смерти Афанасия Ивановича от былой роскоши не осталось и следа.

      Чернов смотрел вслед скрывающейся между деревьев повозке, когда услышал звук открывающейся двери. На пороге появилась женщина, на вид лет сорока, плотно закутанная