Страна чудес. На алтарях. Сергей Гуляев

нравилось, но сама не отвечала. Ерошила волосы или просто клала руки на плечи, не отталкивая, но и не поощряя. И только прощаясь чмокала в висок, почти сразу же убегая.

      На самом деле, провожал я её гораздо чаще кафешных посиделок. Улицы по вечерам, да в нашем районе не место для девушек в одиночку. У меня вошло в привычку встречать её с работы, если конечно сам был не на смене. Так было немного спокойней. А на кафешки денег хватало не часто, я почти перешёл на дешевый протеиновый суррогат, чтобы иметь возможность пару-тройку раз в месяц угостить её настоящим кофе.

      Она не возражала, даже, по крайней мере мне так казалось, как и я ждала этих встреч. Поганая работа имела свои плюсы, привык вкалывать, ворочать оборудование. Заматерел, раздался в плечах, превратившись из худосочного дрыща-подростка в сухого, жилистого мужика. Малолеткой рядом с ней не выглядел, так что вряд ли она могла меня стесняться. Да вроде, как и не стеснялась, но дальше провожаний дело не шло.

      Зачастую же встречать мою девушку (вот очень хотелось считать её своей) не было возможности. Когда смены ложились так, что она уже заканчивала, а я продолжал пахать, или  я заканчивал, а Маша дежурила, вот тогда… Тогда зависал у Лосяша. Домой, в сраную коммуналку, не тянуло. Не чувствовал её домом. Там не было ничего ни от сестры, ни от матери. Зато была ворчливая бабка-соседка, которую не устраивало всё поголовно: от моих брошенных в коридоре ботинок, до ежедневных рассветов.

      И была бойкая, крашенная в непонятные химические цвета бабёнка. То блондинистая, то рыжая, то чёрная, но неизменно острая на язык, норовившая прилипнуть по делу и без, столкнуться в коридоре, прижаться, словно случайно. Она не была ни страшной, ни вредной, но к ней абсолютно не тянуло. Не мог я с теми, кто ко всем с нежностями лезет. Для меня это как толчок в общественном сортире облизывать. Не совсем чтоб шлюха, но без мужика рядом она себя не представляла, а то, что мужики нередко менялись… Ну так жизнь такая. Вон у неё и дочка от одного из таких, знать бы ещё от которого.

      У Лёхи баба тоже имелась, но встречался он с ней на её территории. Я той даже не видел ни разу, это за полгода-то. А вот берлога Лосяша всегда свободна, мозги стебать там некому было, ну и зависали, периодически. Под бутылку пивчанского говорили за жизнь. Говорил вернее в основном я, когда становилось совсем уж тоскливо, а Леха слушал, да изредка вставлял слово. Он в основном налегал на пиво, я так за компашку прихлёбывал. Первый опыт не давал увлекаться, уж слишком погано на утро было. Собственно, так и сегодняшний вечер начинался – взяв две двухлитровки на два рыла, мы завалились к нему на хату.

      Пока Леха жарил картошечку на сале, бутылешники стыли в холодильнике, я сидел за столом уставившись окно. На душе было пусто, предстоящие посиделки не особо радовали, хотелось пройтись, найти приключений. В идеале выцепить такого же придурка, выплеснуть накопившееся, ввалить от души… Ну и огрести, как без этого? Боль её ведь болью выбивают? Только не вариант, завтра в ночь, а с разбитыми костяшками в говно нырять тот ещё экстрим.

      –А