Драконья Всадница. Дарина Ладорская

ухабах неровной дороги, поэтому меня укачало. Даже слюна потекла, настолько сон понравился. Краснея со стыда, вытираю подбородок тыльной стороной ладони и напускаю на себя невозмутимый вид, как будто ничего страшного не произошло.

      – Долго еще ехать? – спрашиваю.

      – Почти на месте, – нехотя отвечает брат, вновь вернувшийся к своему любимому занятию – рисованию.

      Вздыхаю и смотрю в окно. Последнее, что я помню, это дорогу в лесу – из-за кочек меня какое-то время подташнивало, а потом вдруг сморило. Сейчас за окном проплывают ухоженные поля и аккуратные пастбища с животным. Значит, дикие места мы покинули и скоро въедем в город.

      Андрис вдруг вырывает из альбома листок, безжалостно рвет его на куски и вышвыривает в окно.

      – Не получилось, – пожимает он плечами в ответ на мой вопросительный взгляд.

      Плохие картины портят ему настроение. Учитель рисования всегда хвалил его навыки, но мне ни разу не удалось увидеть ни одной его работы. Даже тайком. Свои бесценные картины и эскизы Андрис оберегал сильнее, чем драконы в сказках – золото, и сколько бы я ни пыталась, ни разу не преуспела.

      Проходит еще пару часов. Мне уже надоело сидеть. Ноги затекают, в какое положение ни усядься. Я бы с удовольствием положила их на Андриса, но он тут же выкинет меня из кареты и заставит тащиться до города пешком. Я и так рисковала, соглашаясь ехать с ним наедине в общей карете. Но всю дорогу он вел себя на удивление смирно.

      – Почему ты согласилась поехать? – вдруг спрашивает он. Альбом убрал в сумку, и теперь ему нечем заняться. Единственное развлечение в шаговой доступности – я. – Из-за своей нелепой влюбленности в Арислава?

      – Почему это нелепой? – возмущаюсь я, не успев вовремя прикусить язык. Скрывать, что мне и правда нравится Арислав, не имеет смысла. Брат знает меня как облупленную.

      – Потому что он царевич, а мы дети опального генерала, – говорит брат так, словно это очевидно даже слепому, но не мне. – Думаешь, государь согласится принять в семью дочь того, кто убил его старшего брата?

      – Что? – от удивления голос становится хриплым. – Ты точно знаешь?

      – Точнее не бывает. Арислав рассказал. Уже давно.

      Злюсь потому, что меня в это не посвятили. Почему он рассказал Андрису, а мне – нет? Мы ведь тоже друзья.

      – Тогда почему государь позволил своему сыну так часто приезжать к нам? Разве он не должен опасаться отца? И почему папа не понес наказания?

      – Понятия не имею, – пожимает плечами Андрис, выглядывая в окно. – Арислав сказал, что в прошлом отец и царь были друзьями. Может, поэтому. Приехали.

      Эверин, город на севере Ромальского царства, вырос неожиданно. Только что были поля и стада овец, и вдруг уже крепостные стены. Из окна кареты толком разглядеть детали архитектуры не удается, но разница с деревней, где мы провели детство, очевидна: улицы уже, людей больше, меньше дерева в постройках, больше камня. Куда ни посмотри, всюду прилавки с купеческими товарами и беспризорные дети. Голоса вразнобой