Хлопок одной ладонью. Василий Звягинцев

Хранителем, или Душой Замка. И оставалась надежда, что оттуда, в случае чего, можно выбраться в свою реальность чисто «механическим» путем, как это делалось раньше, в самом начале наших приключений.

      Запасной парашют, в общем, который помогает летчику спастись, когда отказывает самая навороченная электроника.

      Но сейчас, кажется, парашют не раскрылся. Абсолютно банальным образом.

      Я ощутил сильнейший удар сначала ногами об землю, а потом, не успев подняться и, как принято, ощупать себя, проверить, целы ли кости и все остальное, получил чем-то твердым по затылку.

      В голове загудело, боль отдалась в глаза, но сознания я не потерял. И готов был даже рвануться, вывернуться из обхвативших рук, оказать достойное сопротивление. Совершенно так, как десантник, выпрыгнувший на условленные три костра в партизанском крае, но попавший вроде бы не туда.

      Сил у меня хватило бы, чисто физически я человек достаточно крепкий, да и обучен кое-каким штукам, чтобы при необходимости убить врага мгновенно и не оставляя следов.

      Однако допустил, сознательно или нет, паузу, после которой дергаться было уже поздно. Знающий человек понимает, что, если в затылок упирается нечто железное, пистолетный ствол или просто торец кочерги, думать следует о худшем. А тут еще умелые руки обматывают тебе запястья сыромятным ремнем. Это нынешняя молодежь не умеет отличить сыромятный ремень от дубленого, а кто жил в те годы, помнят разницу.

      Потом меня повели. И я по-прежнему не видел ни одного из тех, кто так со мной обошелся в «момент приземления». Кто они и откуда, вот вопрос. Внутри Узла высокоинтеллектуальные Держатели вряд ли пользовались сыромятными ремешками, которыми можно шнуровать ботинки, а если вязать руки, то очень больно становится от пальцев и до лопаток.

      И все равно я соображал, что не в девятом веке меня поймали и скрутили. Простые матерные слова произносились с лексическим оттенком именно конца ХХ века. Даже в его начале выражались хоть немного, но иначе. Да и стены, двери того здания, куда меня втолкнули, были из цивилизованной жизни.

      Со двора и до начала круто спускавшейся вниз лестницы я ощущал позади двух или трех человек, с очень неприятной, странной и агрессивной привычкой толкать под ребра то кулаком, то железом.

      Я, конечно, мог бы сейчас начать размышлять о превратностях жизни, о том, в какой межвременной пробой залетел, и даже попытаться напрячь свои силы, но понимал, что это бессмысленно. Что планировал – сделал, а сейчас не моя партия.

      Надеялся на хорошее каре или флеш, а сдали мелкий мусор, меняй не меняй, лучше не выйдет. На выход сюда мы все силы потратили, а уж куда попали – извините. Сашки рядом нет и Удолина. А что есть? А вот то и есть. Станешь дергаться – пришибут. Посему – потерпим и посмотрим. Одна надежда – не для того сюда затащили, чтобы убить без объяснения причин.

      А когда спустились этажом ниже, парни вдруг исчезли. Доверили дальнейшее конвоирование женщине. Одной. И не очень привлекательной.

      Она обошла меня