Разбойничья Слуда. Книга 6. Исход. Николай Омелин

выпал совершенно ровный газетный листок.

      – Листовка газеты «Новый Север» 7 января 1951 года, – прочитал Васька вслух заголовок на нем.

      Ему отчего-то понравилось слово «Листовка» и он решил почитать дальше:

      – О составе избирательных комиссий. Утвердить участковые избирательные комиссии по выборам в Верховный Совет РСФСР…

      Оманов пробежался по тексту пока не наткнулся на знакомые ему имена. «Ачемский избирательный участок №88… председатель комиссии… заместитель председателя… от комсомольской организации колхоза „Красная деревня“… от колхозников…, – читал он знакомые имена». Внутри неприятно сдавило. Васька тяжко вздохнул и отложил листок. Справившись с нахлынувшими чувствами, Оманов снова развернул «Литературную газету».

      Он быстро просмотрел первые страницы, пока на одной из них не наткнулся на публикацию, осуждающую неизвестного ему Пастернака. Он и сам бы не смог объяснить, почему из всего, что было в газете, его заинтересовала судьба незнакомого ему писателя. Но заинтересовала. И настолько, что он прочитал все, что было об этом написано. «Ну, надо же, сколько суеты вокруг обыкновенного писателя. Целую страницу исписали. И все осуждают и счастливы от того, что мужика наказали. „Доктор Живаго“. Нужно бы почитать, за что так все ополчились на мужика, – рассуждал Васька. – Из-за книжки выгнали из писателей. Ну, дают! – удивлялся Оманов». Постепенно глаза стали смыкаться и он, отложив газету, прижался спиной к теплой еще печи и задремал.

      В этот момент в дверь постучали. Васька чуть повернул голову в сторону двери и негромко произнес:

      – Заходи, не заперто!

      Стук повторился. Васька спустился на пол и, шаркая босыми ногами, подошел к двери.

      – Не заперто же! – снова проговорил он и толкнул дверь.

      – Здравствуй, Вася. Войду? – и, не дожидаясь ответа, в комнату вошла Глафира Ретьякова.

      Оманов завтра и сам хотел сходить к ней, чтобы несколько прояснить ситуацию с найденными камнями. И сейчас, глядя на позднюю гостью, даже несколько обрадовался ее приходу.

      – Григорий сказал, что камней вы насобирали много, – проговорила Глафира. – Подумала, что ругаешь меня за то.

      – Не без этого. Сейчас, правда, маленько успокоился. Ты проходи, присядь.

      – Проходить не буду. Я тут, – женщина присела на приступок ленивки.

      – Может, чайку?

      – Недавно на озере Митька Гавзов с Толькой Ларионовым лучили, – не обращая внимания на дежурное гостеприимство, проговорила Ретьякова. – В свертках, Вася, когда мы их в озере топили, было золото. Вот и думай своей головой. Только Гришку моего в свои дела больше впутывай. Ищи сам, коли надобно. Если что-то услышу про то, скажу.

      Когда Ретьякова ушла, Васька снова залез на ленивку. Читать больше не хотелось. «Жениться что-ли? – подумал он. – Интересно Зойка согласится или нет? И Гмырину нужно сообщить, что, по всей видимости, вряд ли смогу чем ему тут помочь. Хотя… Хотя торопиться не буду.