Похождения бизнесвумен. Крутые восьмидесятые. Лихие девяностые. Коварный Миллениум. Марина Важова

а вы…

      Тут уж слёзы полились от обиды. Я выбегаю из комнаты и запираюсь в своём номере. Валюсь на огромную кровать и плачу, плачу… Сквозь сон слышу тихий стук в дверь. Потом опять.

      – Кто там? – тихонько шепчу, подойдя к двери.

      – Это Юра, открой, поговорить надо.

      Юра проходит в номер, садится рядом на кровать:

      – Меня ребята прислали. В общем, Генка Дрызлова прижал, тот раскололся, рассказал, как вы деньги на поездку добывали… А пулю про стукачку, понятно, он нарочно пустил, чтобы мы с тобой не общались и правда не вылезла. Ну, в общем, ребята перед тобой извиняются, просили тебя привести – мировую пить, через два часа – на концерт, у Богданова к тебе деловое предложение.

      То ли напряжение предыдущих дней сказалось, то ли обида с новой силой вылезла, только рыдать я принялась пуще прежнего. Уж Юра и так и эдак меня увещевал, обнимал, по голове гладил, реву – и всё тут. Потом чувствую, что объятия стали подкрепляться поцелуями, и платье уже полезло вверх, трусики вниз, и слёзы языком слизываются. Да, умеет Юра успокаивать… В дверь уже стучали: «Эй, вы, заснули там, что ли, на концерт опоздаем!». Последними вошли в автобус, все с безразличным видом глядят в окна. Ах, мои дорогие, мои хорошие ребята!

      С Дрызловым общаюсь как ни в чем не бывало, ещё не хватало за кордоном иметь врага. Он, правда, стал разговаривать со мной посуше, зато ребята всю дорогу с улыбками, а Генку нет-нет, да и назовут бульдозеристом. Юрка перебрался в мой номер, всё равно я одна, номер класса люкс, да и у нас с Юрой, похоже, хоть и временный, но люкс.

      Между тем дни проходят стремительно. По утрам, сразу после завтрака, пока артисты спят, направляюсь на выставку, вечером – на концерт. Выступления идут на бис, появилась группа поддержки во главе с кампучийским поваром, выкрикивают по-вьетнамски какие-то рифмованные приветствия, машут флагами со словами «МАРАФОН – MARAFUL». Между номерами мы вместе с Вовой-осветителем устраиваем шоу «Белая женщина с вьетнамским ребёнком на руках». Вова весь увешан лампочками, на груди пульсирует оранжевое сердце, ко мне из зала выбегает ребятня, беру их по очереди на руки, остальные танцуют под заключительные аккорды.

      Предновогодний ажиотаж, везде продают мандариновые деревья в кадках и кокосовые торты. Нас приветствуют на улицах, суют в руки сувениры. В Новый год у нас два концерта, так что про отдых придётся забыть. Да и какой же это Новый год без ёлки, снега и боя курантов?!

      КУЛЬТУРА НА ПРОДАЖУ

      Покупатели картин куда-то пропали, я уже стала успокаиваться, даже не каждый день хожу на ярмарку. В один из таких дней, когда мы, спасаясь от жары, валялись под кондиционером, в дверь номера постучали. Это был Вьет. По его торжественному виду понимаю – есть новости.

      – Тебя спрашивают в фойе. Очень серьёзные люди. Выставкой интересуются.

      Внизу ко мне сразу подходит знакомый переводчик:

      – Мадам