Князь советский. Эльвира Барякина

в машину к Магде, – вдруг заговорил он по-английски. – И не отходи от нее ни на шаг, а то этот мерзавец забьет тебя до смерти.

      Нина растерялась. Она и не думала, что кто-то из большевиков ей сочувствует.

      Борисов нахмурился.

      – Ты чего ей сказал?

      Английского он не знал – даром, что три года околачивался в Посольском квартале.

      – Пусть перебирается в фургон с багажом, – отозвался Фридрих. – Я ее в своей машине терпеть не буду.

4.

      Англичанка Магда Томпсон ощущала себя парией среди большевиков: у нее имелся врожденный и неисправимый недостаток – она была наследницей крупного мыловаренного завода под Ливерпулем. Высокая и грузная, она походила скорее на дочь мясника, чем на «принцессу мыла», но это не помогало: большевики смотрели на нее косо, а при случае откровенно насмехались над ней.

      Магда путешествовала по миру в свое удовольствие и, приехав в Пекин, поселилась в гостинице недалеко от Посольского квартала. Однажды ночью она читала книгу и вдруг услышала подозрительный шорох под дверью. Выглянув в коридор, она обнаружила человека, зажимавшего кровавую рану на руке.

      – За мной гонится китайская полиция, – проговорил он, тяжело дыша. – Можно, я немного у вас побуду? Меня зовут Фридрих, а вас?

      Как Магда могла устоять перед тевтонским рыцарем с соколиным взглядом и коротким ежиком полуседых волос? Она оставила Фридриха у себя и начала помогать ему чем только можно: возила его по конспиративным квартирам и организовывала эвакуацию китайских коммунистов и их русских советников.

      По ночам они с Фридрихом предавались страсти, а потом Магда осторожно расспрашивала его, что он намерен делать дальше.

      – Поеду в Москву, – отвечал он.

      – Но зачем? – страдая, шептала Магда. – Вы же немец, что вы там забыли?

      – Там зарождается заря нового мира. А на вашем Западе только пошлость, скука и стяжательство.

      Фридрих рассказал Магде, что во время войны он попал в плен к русским, познакомился с большевиками и понял, что его судьба – это вершить Мировую революцию. В Китае он обучал молодых красных летчиков искусству воздушного боя.

      Про себя Магда называла Фридриха «Великим»: он презирал опасность и заботился не столько о себе, сколько о своих товарищах и о Правом Деле – как он его понимал. Первый раз в жизни она столкнулась с мужчиной, которому было плевать на ее богатство. Более того, он считал, что от него надо поскорее избавиться.

      – Я не могу, – с сожалением говорила Магда. – Это же не мои деньги, а папины. Он просто платит по моим счетам.

      Фридрих никогда не говорил с ней о любви и полагал, что Магда помогает не ему, а делу социализма – за что ей большое спасибо. В один прекрасный день он крепко пожал ей руку и сказал, что уезжает в Советский Союз.

      – Партия никогда не забудет вашей доброты, мисс Томпсон!

      – Я еду с вами! – решительно объявила Магда.

      Фридрих оторопел.