Колодец трёх рек. Москва приоткрывает вам тайны своих подземелий. Даниил Давыдов

над раскалённым металлом.

      – Володь, может, на метро поедем? – предложил Костя, когда впереди показался вестибюль станции «Менделеевская».

      – Отставить разговорчики. Помню я архаровцев, на метро ездили.

      Настроение Владимира менялось молниеносно: то он отчитывал за что-нибудь Балакина, то тут же, без остановки, начинал рассказывать что-нибудь смешное. При этом тембр голоса его не менялся, только на губах появлялась едва заметная улыбка. Вот и сейчас, посмотрев на меня, он продолжал:

      – Ехали с обследования, уже выходить. А один боец положил лом на поручень эскалатора. Ну, в общем, не удержал, и лом полетел вниз, как таран. Разогнался, аж искры высекает. И со скоростью километров двести в час – в будку дежурной. Пробивает насквозь и застревает в двери, хорошо, бабка в этот момент вышла.

      Я не понял, было ли это на самом деле, или главный всё выдумал. Но говорил он об этом так, словно рассказывал анекдот. Вообще, несмотря на свою знаменитость, он, похоже, был мужиком что надо: сразу велел мне называть его на «ты», мало кто из взрослых позволял себе «тыкать».

      Мы маршировали узкими переулками, поднимаясь вверх, спускаясь в овраги. Наконец зашли в парк, за которым возвышалось циклопическое кольцо спорткомплекса «Олимпийский». Посреди парка серебрился большой пруд. Немного в стороне, ближе к кованой ограде, круглая постройка с куполом, похожая на обсерваторию. Владимир повел нас к ней.

      – Одевайтесь в химзу! – велел он, когда мы зашли за обсерваторию.

      Вскоре, облачившись, наш отряд вышел на парковую дорожку.

      – Ребята, война, что ли, началась? – спросил со скамейки усатый дядька, с любопытством нас оглядев.

      – Вторжение инопланетян! – бодро ответил кто-то из отряда, вызвав этим взрыв хохота.

      Пройдя берегом, мы очутились на пристани с летним кафе. Владимир широкими шагами подошёл к квадратным люкам между столиками и велел нам открыть один из них. Я и ещё трое диггеров схватились за ручки крышки и сдвинули её в сторону. Под крышкой оказалось странное помещение. Скорее яма, разделённая вертикальной стенкой из бруса. С одной стороны стояла чёрная вода, а с другой было практически сухо, если не считать маленьких ручейков, переливающихся через стенку. Мы по очереди начали спускаться в сухую часть подземелья, как вдруг один из двух сидящих за крайним столиков мужчин вскочил и бросился к нам. Сделал он это так внезапно, что, не рассчитав силы, толкнул свой столик, из-за чего бутылка и стаканы со звоном посыпались на пол.

      – Парни, парни! Стоп! Хватит! – кричал он на всю пристань. – Я сына похоронил! Вы куда?

      Владимир быстро шагнул ему наперерез и встал, заслонив собой открытый люк. Мужчина был явно пьян, остановившись перед Маклаковым, он смотрел мутным взглядом, покачиваясь из стороны в сторону. Потом тихо сказал:

      – Сына я похоронил… а ты пацанов вниз тащишь. Скрипнет жизнь рессорой, вспомнишь меня!

      – Витёк! Иди сюда, чего ты пристал? – закуривая, крикнул собутыльник.

      На