Дикарь из глубинки, или Курс выживания для мажорки. Алекс Коваль

если таким он и окажется. Деревня…

      – Ты можешь его позвать? – спрашиваю с надеждой в голосе.

      – Ждите, – кивнул пацан и рванул на своем велике туда, куда, видимо, надо было доехать мне. А за ним откуда ни возьмись еще трое мальчишек на велосипедах.

      – Пашка, погоди, мы с тобой!

      – И нас возьми, Пашка! – кричат наперебой, догоняя друга.

      Пока жду, не зная, куда себя девать от этого затянувшегося ожидания, достаю телефон. Хочу полистать новости, когда понимаю, что сеть телефон не ловит.

      Погодите, в смысле не ловит? Как это? И такое бывает?! Поднимаю руку вверх. Нет, эффекта ноль. Скидываю туфли с ног и забираюсь на сиденье, снова тяну руку вверх и… снова нет. Ни единой палочки в антенне. Ни слева, ни справа. Дыра!

      – Тетя, – вздрагиваю.

      Опускаю взгляд на меня смотрят четыре пары глаз.

      – Вы уже?

      – Мишаня ехать отказался. Сказал, что ему больше делать нечего, как кого-то вытаскивать на ночь глядя. Завтра утром ждите, – заявляет резвый Пашка.

      – Прямо так и сказал?

      – Ну-у-у… – тянет он, пожав плечами. – Не совсем так, но повторять дословно я не буду. Мамка заругает.

      Мальчишки хихикают.

      А я, как вобла, выброшенная волной на берег, открываю рот и закрываю снова. Таращу глаза, так и не подобрав цензурных слов, описывающих мое возмущение, которое только нарастает, а выхода найти не может. Разве что в виде пара, повалившего из ушей!

      – Как это “утром”?! А мне что делать? Ночь же скоро!

      – Вот, – кидает мне какую-то тряпку. – Чтобы не замерзли. Мишаня передал.

      – И зачем мне это? – кручу сверток в руках.

      Пацанчик пожимает худыми плечами. Махнув своим друзьям, вся орава срывается обратно в сторону деревни. Дети оставляют меня одну. Одну, посреди леса, в застрявшей машине. Ночью!

      Нет, это вообще нормально? А как же окажи помощь ближнему? Все мы твари Божьи? Что за нафиг?

      – Эй! – кричу им вслед. – А как же я? Стойте!

      Но меня уже никто не слышит.

      Опускаюсь в кресло, поджав под себя ноги. Нет, мне это совсем не нравится. Крышу заклинило, над головой открытое небо. Смеркается, ветер в кронах деревьев завывает, птицы ухают и щебечут. Вокруг лес.

      А если дождь пойдет? А если дикие звери? Волки там, медведи?! Сожрут они меня и не подавятся. Им мои “ж” и “г” пятидесяти килограммов на зубок! Надо было травмат взять. Не зря отец меня еще в детстве стрелять научил! И сигнальную ракету. А лучше две! Да кто ж знал?!

      Спустя полчаса начинаю замерзать. Да и комары, будто озверели, накинулись на свежую кровь. О том, чтобы залезть в чемодан и сменить юбку с блузкой на костюм – ума не хватило. А еще есть страшно хочется. И чаю. Горячего, с чабрецом.

      Я перебираюсь на заднее сиденье, устраиваясь в уголке. Разворачиваю сверток ткани, понимая, что это покрывало. Тоненькое такое, махровое. Шмыгаю носом и проклинаю того самого Мишаню. Накрываюсь с головой и укладываюсь на сиденье, свернувшись в калачик.

      Я, наверное, какая-то женщина бракованная. Иначе как объяснить, что у всех незабываемой