Диверсант из рода Нетшиных. Андрей Смирнов

не встал достаточно осторожно, потревожил, видать, все же любушку-любаву, что нежилась в счастливом сне где-то далеко от этого летнего стана, где-то в небесных чудных полях гуляла наособь, поди. Нет, не наособь, вместе с ним, с Федором, конечно же…

      – Лихие люди, Варенька, – заранее договорились молодые меж собой, что сразу после свадьбы величать Вайву будут новым именем – зачем ждать святого крещения. – Кто они – не знаемо. Надо поглядеть, может, и обойдется.

      – Нет, любый, не обойдется…

      …Пелюша ехал почти в середине строя и никуда особо не торопился. В конце концов, тот, кто разделывает и раскладывает мясо в общем котле, тот и пальцы облизывает – не переживал нисколько «герцог литовский» за свою законную часть добычи. Пусть немецкие оружные и припрячут под пяток монет из сорванных с женщин тяжелых парадных монист и красочных – к свадьбе же ж! – головных уборов, из мужских ли кошелей, все равно соберут практически всё отобранное, найденное, поднятое в один кошт рейтеры, откуда уже и будет делиться добро.

      Важнее сейчас было другое, куда более трудное, на взгляд Пелюши. Предстояло ему еще до начала схватки – да чего там, какой схватки, просто бойни, не ври себе, «герцог литовский»! – определить, где находится его первый обидчик, тот самый Вебра Клаусгайла, и самому, обязательно самому довести месть до разумного, с точки зрения Пелюши, исхода. Потому что если этого клятого Вебру прибьет кто-то из немцев или их оружных, так позором и страшным унижением до конца дней его станет этот поход на летний стан для Сквайбутиса! Пошел за шерстью, а вернулся без нее и еще и стриженым.

      Конрад несколько ускорил коня, то же сделали и его рейтеры. До вольно раскинувшегося на вершине холма свадебного лагеря оставались считанные десятки метров, вот-вот начнется потеха! Недовыпивших среди гостей было мало, а пьяная удаль, вопреки бродящим по миру легендам, крайне редко подкрепляется столь же безусловной воинской, да и просто бойцовой выучкой.

      Это только в смешных по своей бессмысленности пересказах какой-то изрядно приложившийся к пиву или к браге мужичок вряд разметывает толпы супротивников голыми руками. Скорее наоборот, после второго-третьего шага слепо спьяну споткнется, тут его и затопчут. Да и то, что выпивка якобы силушку в разы увеличивает – не знал доподлинно ни одного такого случая в жизни Пелюша.

      Другое дело – русичи. Вот с кем даже хваленым орденским немцам придется изрядно повозиться! Мало того, что не пили, скорее, усы в пиве мочили из уважения к молодым, да и всей свадьбе в целом, так еще и оставались, несмотря на праздник, в полном доспехе, которому, как уверенно знал Сквайбутис, полной завистью завидовали даже далеко к западу от берегов Вислы и Одера. Мечтал о таком оружии, знал это Пелюша, и Орден, пытался сам такое выделывать, каких только кузнецов не пробовал, да только никак не выходило требуемого – то ли знали русичи на самом деле какое-то особенное Слово, то ли и впрямь их мастера были просто познатнее хваленых немецких.

      Да