Бывшие. Уже не вернуть. Марика Крамор

ела, и резко остановиться.

      – Да… да… – продолжаются тихие, едва различимые вскрики.

      Слух невольно обостряется, выхватывая прерывистые потоки сбивчивого дыхания. Я на несколько мгновений подвисаю. Неужели для кого-то нормы приличия, нравственность и собственное достоинство – это просто пустой звук? Хотите секса – уединитесь как-то, но не вот это же все в закутке в конце общего коридора!

      Чувствуя себя безнадежно испачканной, я разворачиваюсь на высоченных каблуках. Горя желанием поскорее убраться отсюда, приподнимаю подол длинного струящегося платья в пол и уже готова бежать подальше со всех ног, как вдруг ловлю возбужденное:

      – Детка ты супер, настоящая кошка!

      Похвала в довольном мужском возгласе парализует. Я не могу не то что пошевелиться, но и вздохнуть.

      «Детка, ты супер!» – раз за разом твердил мне Денис.

      «Ты моя кошечка!» – восхищался он моей грацией и пластичностью, когда приходил ко мне на индивидуальные тренировки.

      «Ариш, когда ты уже станешь моей?» – уговаривал он меня наконец-то сдаться и допустить его к себе «по-взрослому».

      В голове проносятся сбивчивые комплименты, возбужденный шепот на ушко, поцелуи в шею и осторожные, украденные интимные касания, которые я обычно пресекала.

      Я безошибочно узнаю этот теплый, бархатистый голос – такой глубокий, что в нем хочется утонуть. Он принадлежит моему Денису и прямо сейчас нежит другую.

      Ошибки быть не может. Это точно он! Но я зачем-то, терзая себя сомнениями, тихо-тихо, стараясь не стучать каблуками по плитке, все-таки огибаю угол и взглядом упираюсь в широкую спину своего парня. Дорогущий пиджак слишком сильно натягивается в плечах с каждым резким движением. Широкими ладонями Ден удерживает за обнаженные бедра жгучую брюнетку, которая не прекращает тихо стонать под натиском мощных толчков. Подол ее алого платья задран до талии, трусики такого же яркого оттенка приспущены до колен. Одной рукой она упирается в стену. Другую мне не видно… Ден даже не стянул брюки. В этот момент девушка несдержанно хрипит и он мгновенно реагирует: тут же накрывает ее рот рукой, заглушая возбужденные вскрики, и пока мой парень неутомимо в нее вколачивается, брюнетка продолжает безудержно стонать в мужскую ладонь.

      – Тише, а то услышат, – шепчет он прерывисто, пробивая дыру где-то глубоко во мне.

      Подступившая тошнота заставляет меня отвернуться. На ватных ногах я как можно быстрее убегаю, несусь не разбирая дороги. Мне нужно выйти на свежий воздух. В ушах до сих пор их синхронные стоны и надрывный шепот.

      Ден – единственный парень, которому удалось пробраться в мои мысли и поселиться там, как я думала, навсегда. Он такой галантный и обходительный. Очень внимательный, с чувством юмора. Искренний, вежливый и тактичный. Еще он очень привлекательный, из хорошей, уважаемой семьи.

      Я поворачиваю, минуя вход в торжественный зал, целиком поглощенная своей бедой, и даже не замечаю, что происходит вокруг, пока висок не обжигает острой болью, прошибающей, казалось бы, до самого нутра.

      – Ой! – вскрикиваю я, потирая пальцами ушибленное место, и удрученно смотрю на незнакомого мужчину, с которым столкнулась.

      Он успевает смерить меня насмешливо-брезгливым взглядом, чем совершенно огорошивает. И я на автомате оглядываю его в ответ. Классический темно-серый костюм тройка, черный галстук и… черная рубашка. Обычно же все белую надевают… Я еще разок проезжаюсь по нему сконфуженными взором.

      – Простите мою неловкость, я не заметила вас.

      Мужчина сверкает темными глазами и теперь кажется настороженным. Мой голос звучит почти неразборчиво, и еще он дрожит. Грудную клетку распирает от эмоций, а горло выжигает противный горячий ком.

      Мне становится холодно, по спине и плечам бегут мурашки. Иначе не объяснить, почему я вздрагиваю, когда незнакомец вдруг протягивает руку и вскользь мягко пробегается пальцами по моей щеке: не выношу, когда до меня дотрагиваются чужие люди.

      – Что вы делаете? – проговариваю я с нажимом, зачарованно глядя мужчине в глаза. Эти почти черные, глубокие омуты затягивают… затягивают… затягивают…

      – Слезы твои стираю, конечно, – с расстановкой произносит он невыносимо менторским тоном. – Тебе нужно на свежий воздух, отдышаться.

      Его четко очерченные губы смыкаются. Складки на лбу разглаживаются. Незнакомец выжидающе меня рассматривает. Он выглядит расслабленным и равнодушным. Если не сказать холодным и совершенно отстраненным.

      Очень грубо и невоспитанно диктовать другим людям, как им лучше поступать. И кроме того, правила вежливости требуют от мужчины обращаться ко мне на вы, и уж конечно ни в коем случае не дотрагиваться. Панибратство – это дурной тон. Но законы этикета некоторым не писаны.

      – Благодарю. Когда мне понадобится хороший совет, я всенепременно обращусь к умному человеку, – замечаю я с неприкрытой иронией, вслух вычеркивая незнакомца из разряда последних.

      Непрошибаемый. На лице его не дрогнул ни один мускул. Абсолютно никакой