В морозном тумане тайга. Татьяна Немшанова

и быстротечными, как миг, днями. Тайга, реки… – всё это вместе… – Север.

***

      Промёрзшие деревья, превратившиеся в застывшие статуи, рассекали равнинные просторы пронизывающим скрежетом, пронзительным раскатистым треском – криком раздираемой льдом древесной плоти – стоном. Эхо разносило стенания – крики боли таёжных великанов, по застывшим в морозе болотам; добегая до Рифейских гор, – разбивалось осколками страданий на отголоски безысходности; смиряясь с новыми ранами, – умолкало до следующего вскрика.

      Привыкнуть к голосам лесных исполинов невозможно. Они пугали внезапностью, душераздирающей силой и осознанием того, что кричат безголосые деревья, – те, кто по человеческому разумению не способен говорить и ощущать боль. Однако, все эти морозящие душу одинокого путника звуки, издавали именно они! Таёжные великаны не имели возможности спрятаться от лютости холода, – убежать, укрыться. Особенно, шоковое состояние вызывал их голос в синих сумерках. – Раздавшись неожиданно, подобно выстрелу охотничьего ружья, совсем рядом, – там, где никого из людей находиться не должно, многократно усиленный промороженным воздухом, размноженный эхом, он поначалу вводил в стопор, заставлял учащённо биться сердце, ощутить себя зверем на мушке прицела чьего-то ружья… – вопрос… – чьего?! Впервые, когда услышала оглушительный раскат «выстрела», то застыла в оцепенении, будучи уверенной, – он предназначался мне, – стреляют по мне! – Спрятаться от стреляющего некуда: шла по хорошо просматриваемой, отлично простреливаемой дороге одна.

      «Кто-то охотится и меня не видит», – подумалось. Постаралась успокоиться, – окрикнуть?.. – Только охотник может находиться далеко и не услышит. – А, если он целенаправленно стреляет по мне?!.. – За что?!.. – хотя, дураков хватает! – Может, «сел на белого коня», – так говорят в таёжном селе, когда человек допивается до «белой горячки». Такое случается в северных краях частенько, – пьянкой тут никого не удивишь. А там, где пир горой, там и стрельба по бутылкам и по собутыльникам… – Даже, если выстрел в мою сторону непреднамерен, – случаен… – ощущение «оригинальное»!.. – иду, словно под обстрелом в войну.

      В охотничьей бытности доводилось с подобным сталкиваться не единожды. Однажды пришлось спешно нырять за широкий ствол ели, прихватив с собой собаку. Охотник, чересчур увлекшись, забыл о правилах безопасности, не учёл, что поблизости нахожусь я и палил в мою сторону по рябчику. – Всякое случается… – тогда не испугалась, спокойно наблюдала, сидя в прикрытии кедра, как мимо летят пульки. Они мелькали в белёсом облачке пороховых газов и хорошо видны: «Совсем, как рассказывают про войну…» – машинально подумала тогда и, – крепче прижала собаку к стволу дерева, чтобы не попала под шальную пулю.

      Лишь со временем поняла: пугающие звуки издают деревья. – Влага, растительные соки – древесная кровь, застывая, превращаются в лёд. Лёд, расширяясь, следуя классики физических законов, разрывает древесную плоть,