Обратная сторона серебряной монеты. Виктор Лебедев

свой зеленый бок согревающим лучам понемногу остывающего лета.

      Что же делать? Ва лихорадочно перебирал варианты. Бежать за старейшинами? За фуражками? Он отмел эту идею сразу. Пока он найдет старцев, и они доковыляют до берега, чудовище уже выберется на берег или будет далеко отсюда. Фуражки же, пока поверят парню, и хоть кто-то из них соблаговолит в день праздника и массовых приготовлений пойти за парнем к берегу, отпадали по этой же причине. Пусть у них и есть оружие, и главная их обязанность – следить за порядком в долине. Слишком много времени пройдет.

      Ва снова выглянул. Чудовище уже подбиралось к повороту реки и отдалилось от того места, где он прятался за валуном. Отсюда казалось, что его бока блестят уже не так ярко, и цвет потемнее, скорее болотный, чем изумрудный. Ва отклеился от валуна и нырнул за следующий, вросший в песок поодаль. Затем за ивушку, склонившую ветки низко к воде, потом за заросли камыша.

      «Сначала посмотрим, куда эта тварина направляется», – подумал Ва.

      Он крался вдоль берега в надежде, что остался незамеченным, справедливо полагая, что если бы он себя обнаружил, то его давно бы слопали. Боялся ли он? Безусловно. Но вместе с тем в душе вдруг появился тот самый дух приключений, жажда неизведанного, которая толкает подчас на удивительные и безрассудные поступки.

      Время шло, чудовище медленно плыло, а параллельно по песчаной кромке так же медленно, но не отставая, двигался Ва. «Вот уж действительно, жертва выслеживает охотника». От этой мысли парень усмехнулся, но решимость нисколько не убавилась. Чудовищу до берега еще далековато, если вдруг оно изменит курс и решит плыть к нему, то он рванет прочь от твари, а пока можно было не беспокоиться. Точнее, беспокоиться, но не сильно. Так думал Ва, а время неумолимо сыпало песчинки в своих часах, отсчитывая секунды и минуты.

      Вот и поворот. Здесь Хвырь резко изгибалась вправо и несла свои воды дальше в неизведанные земли, что там за поворотом – никто в Чудесатой не знал, иногда находились смельчаки, выжившие из ума и жаждущие новых впечатлений и открытий, уходили на разведку и не возвращались обратно. Неспроста в деревне земли к востоку звали Мертвыми. На повороте Хвырь щерилась обломками камней, торчащими словно обломанные зубы из воды, здесь течение было посильнее, бурлили водовороты, пенилась у камней вода, волны выносили на берег ошметки водорослей, ил, поднимаемый со дна, и мелкую гальку.

      Раздался противный скрежет, Ва стиснул зубы, поморщился. И еще один, будто стон волка в глухом лесу, визг ночной птицы и царапанье металла смешались в какофонию. Чудовище ткнулось о торчащие камни, но повело себя крайне странно. Никакой тебе прыти, ловкости, не появились лапы, которые перемахнули бы преграду, не взмахнул плавник, отгоняя пузатую тушу от камней. Ничего подобного. Тварь изумрудно-болотного цвета наваливалась на преграду раз за разом, издавая скрежет, насиловавший уши Ва, затем ее закружило в медленном водовороте, будто чудовище решило немного повальсировать,