Обретая любовь. Элоиза Джеймс

написал об этом своему отцу, который счел нужным меня проинформировать. И, судя по всему, сэр Гриффин является настоящей грозой морей.

      – О господи, Фиби… А я думала, твой муж просто предпочел жить за границей.

      – Так оно и есть. Ты представляешь, какой бы грянул скандал, если бы я публично заявила, что замужем за пиратом? Думаю, для виконта было бы лучше, если бы его сын сгинул в море.

      – Все могло быть гораздо хуже, – проговорила Амелия.

      – Что же может быть хуже?

      – Тебя могло бы угораздить выйти замуж за разбойника с большой дороги.

      – Не вижу особой разницы, – пожала плечами Фиби. – Так или иначе, я замужем за преступником, которого надлежит повесить. Ты понимаешь?.. Или же заточить в тюрьму.

      – Его отец этого не допустит. Ты же знаешь, какое у виконта влияние. Поговаривают, лорду Монкриффу может быть даже пожалован графский титул.

      – После известия о том, что его сын – пират, этого уже не случится.

      – Однако сэр Гриффин и сам является баронетом со всеми вытекающими правами. Никто не повесит обладателя дворянского титула.

      – Еще как повесят.

      – Нет, его скорее всего обезглавят.

      Фиби аж передернуло.

      – Какой ужас…

      – Но почему твой муж стал баронетом, если его отец является виконтом, здравствующим и поныне? – наморщив лоб, поинтересовалась Амелия. Будучи женой золотых дел мастера, она не очень-то разбиралась в дворянской табели о рангах.

      – Это временный условный титул, – объяснила Фиби. – Мой тесть унаследовал титул баронета наряду с титулом виконта, и его наследник, то есть мой муж, является баронетом вплоть до смерти отца, после чего уже становится виконтом.

      Некоторое время Амелия осознавала услышанное. Затем сказала:

      – Миссис Кримп была бы вне себя от злорадства, если бы узнала о твоем муже.

      – Ей скоро представится возможность позлорадствовать.

      – Что ты имеешь в виду?

      – А то, что он вернулся, – с унынием произнесла Фиби. – Он уже в Англии. – Протянув подруге газету, она указала на заметку внизу страницы.

      – Уже в Англии?.. И еще не уведомил об этом тебя?.. И ты не виделась с ним с момента…

      – Со дня нашей свадьбы в восемьсот втором году. Точнее, с нашей первой брачной ночи. То есть четырнадцать лет. И теперь он объявился в Англии без всякого предупреждения.

      – Вы, конечно, столько лет прожили раздельно, но он наверняка без промедления нанесет тебе визит, – предположила Амелия, не отрывая взгляда от газеты.

      – Вполне вероятно, его бросят в тюрьму прежде, чем у него возникнет такая возможность, – отозвалась Фиби и взглянула на пробежавшую мимо дочь, чьи локоны были рассыпаны по плечам. Опять Маргарет потеряла свою ленточку…

      – Ты сообщала ему о детях? – спросила Амелия, поднимая глаза.

      – Каким образом? Написав ему письмо и указав на конверте: «Южные моря, до востребования»? Я, конечно, могла передать информацию через его поверенного, но, честно говоря, я полагала, что он никогда