Артефакт. Ритуал на крови. Наталья Скоробогатова

сразу заплатил. Сказал, что если съедет раньше, то это будет мой гешефт.

      Ратников отвечал, а меня не покидало ощущение, что всё это отрепетировано. Он не останавливался, не заикался, если не считать его постоянного таканья, говорил, словно все вопросы и ответы на них – это часть продуманного скрипта.

      – Ну, а описать-то его вы сможете?

      – Да обычный. Лет за сорок. Ростом почти как вы вот, кажется, волосы тёмные, но с сединой, глаза не помню какие, не присматривался, нос обычный, рот, опять же. О! Щетина была, точно. Да если бы дали фото, я б узнал, а так… Мне в школе по рисованию тройки ставили. За рефераты.

      – Что-то ещё можете по этому вопросу рассказать? Откуда он мог ваш паспорт получить, к примеру?

      – Кто ж его знает. Я в банке кредит на машину брал, копию делали. Когда эту квартиру покупал – тоже копию носил. Ещё в кадрах у нас, но это когда было!

      – Хорошо. Тогда у меня больше нет вопросов. Буду искать.

      Я поднялся и прошёл к дверям.

      – Вы если что, мне сообщите, хорошо? Я тоже хочу с ним пообщаться. В суд схожу.

      – Договорились.

      Я пожал его протянутую руку, вышел и начал спускаться по лестнице, которая, в отличие от лифта, находилась тут же. И только когда почти спустился на первый этаж, дверь в квартиру Ратникова хлопнула, закрываясь.

      – Эт чой-то она, провожала что ль? – высунулся из закутка консьержа мужичок лет шестидесяти.

      – Провожала, – кивнул я, не задумываясь, но тут же опомнился: – Извините, как вас…

      – Тимофей Витальевич.

      – Тимофей Витальевич, а вы случайно не в курсе ситуации, которая была с жильцом местным – Ратниковым.

      – Это из какой квартиры? Я по фамилиям пока плохо знаю, дом-то у нас новый.

      – Из шестьдесят седьмой.

      – Шестьдесят седьмая… А, которую Кирка Бессонов продать пытался что ль?

      – Кирка? Кирилл? – Я мысленно зафиксировал фамилию. Бессонов. Для мошенника слишком звучная.

      – Он самый. Я с его мамкой когда-то знаком был. Работали вместе.

      – Даже так. А адрес не знаете?

      – Давно было. Сейчас. Кормухина, шестнадцать, квартиру не помню, в пятом подъезде на первом этаже стразу слева. С окнами на улицу, не во двор. Дома старой постройки, лет пятьдесят уже. Да пойдём, я тебя чаем напою.

      – Спасибо вам большое, Тимофей Витальевич, но на улице и без того жарко. А ещё вопрос можно?

      – В Узбекистане в любую жару чай пьют! – поднял он вверх указательный палец. – А вопрос валяй.

      – Описать Кирилла вы сможете? Ну, вдруг я приду, а там другие люди живут? Сами говорите, что времени много уже прошло.

      – А чего нет? Роста небольшого, на полголовы тебя ниже. Лет… Тридцатник должен был стукнуть. Белобрысый. Говорили, что батька у него откуда-то с запада. Тощий, не как жердь, но всё равно тощий – тычком пальца переломить можно.

      – Тогда ещё один вопрос?

      – Задавай. Я тут целый день почитай один, скучно. Так хоть с детективом поговорю.

      – С чего вы взяли?

      – Вас же за километр видно. Либо военный, либо мент. А раз корочки сразу не