Хочу тебя напрокат. Айрин Лакс

накрывают меня с головой.

      Злость – понятное чувство, но ревности-то откуда взяться?

      Я же думала, что переболела и переросла. Мне скоро исполнится двадцать два года, а Темирхану полных сорок лет.

      К чему сейчас приплетать мысли о нём?! Но они лезут и лезут, настырные.

      Как назло, Темирхан стал ещё красивее. Казалось бы, он уже не молод. Но он, похоже, из того типа мужчин, что лишь хорошеют с годами, настаиваются, как отличное вино, а потом пьянят, пьянят и кружат голову.

      Рассматриваю семейные фото Асадовых: Людмила, Хан и их сын. Но сама смотрю лишь на Хана жадно-жадно.

      Каждую чёрточку лица запоминаю и рыдать хочется от невозможности быть вместе.

      Вернее, вместе мы будем. Но только в горизонтальной плоскости. Или в вертикальной. Или в любой другой, в какой Хану захочется меня поиметь.

      Больше ничего другого мне не светит.

      Семь ночей. Восемьдесят четыре часа.

      Мозг начинает лихорадочно подсчитывать минуты и секунды…

      Приказываю себе остановиться, а то так недолго и с ума сойти.

      Но как назло, вспоминаю единственную ночь, которую мы провели вместе. Вернее, секса с проникновением так и не случилось, но Хан довёл меня до оргазма несколько раз.

      Меня начинает вести, и я снова вспоминаю, как это было.

      Та ночь стала моим наваждением и проклятием…

      Наши жадные поцелуи, один за другим. Глубокие и взрослые. Грязные. Но хочется ещё и ещё. Запачкаться с головой, нырнуть в эту бездну и остаться там навсегда.

      Его руки – большие и жаркие, буквально повсюду. Хорошо помню жалобный, громкий треск трусиков от жадного напора его большой руки.

      Звук бьёт по нервным окончаниям и подхлёстывает.

      Даже сейчас.

      Спустя три года.

      Я проваливаюсь в жаркие видения и плотнее сжимаю бёдра, потому что между ними разливается порочная, горячая влага.

      Отставляю фото Темирхана обратно на полку и спешу подняться в свою спальню, подальше от соблазна. Меня бросает то в жар, то в холод.

      Я забираюсь под тёплые струи воды, чтобы немного успокоиться.

      Но тело послушно отзывается на любое из собственных прикосновений, вызывает чувственную дрожь и заставляет окунаться в прошлое, с головой.

      Стараюсь выплыть на поверхность, но меня топит и топит, безвозвратно.

      И я уже совсем себя не контролирую, не разделяю явь от видений. Не могу понять, чьи руки скользят по телу – мои или Темирхана.

      Если бы это были его руки и пальцы…

      Если бы его…

      О да-а-а-а…

      Всхлипываю, плачу и прогибаюсь в спине для его прикосновений. Таких жарких и умелых.

      Стоит лишь дотронуться до нежной, влажной плоти, как я глухо стону мне и сама развожу ножки шире.

      – Ещё… – почти требуя, двигаю бёдрами навстречу пальцам.

      Как он сделал потом? Развёл мои ноги в стороны и обнажил полностью, прижался ртом и губами, лаская клитор и обводя языком лоно по жаркому кругу.

      Целовал меня низко и высоко. Жарко-жарко… Бесстыдно…

      Разложил меня на диване и устроился между моих ног, целуя,