Лунный камень. Катерина Лазарева

понимаю, что до глупого папаши не дошла серьёзность моих намерений даже несмотря на то, что я так его и не отпускаю. У него ненависть совсем уже неадекватной стала? Страх смерти вытесняет?

      Силится поднять на меня ружьё. Мощным ударом лапы отбиваю у него. Уверен, что руку ему чуть ли не в клочья подрал. Мудак аж корчится, и я чувствую кровь.

      Инстинкты зверя тут же берут вверх. Волки вообще-то не людоеды, но, блять, на кровь реагируем. Ни разу я сейчас не блещу сдержанностью. И без того бы на части разорвал ублюдка, а теперь и пахнет, как потенциальная жертва. Обостряет во мне всё звериное.

      Угрожающе рыкнув, подгребаю безоружного дёргающегося мудака себе под чуть вытянутую лапу так, чтобы удобнее было действовать. А именно – до шеи пастью дотянуться. Всё во мне кричит именно о таком желании.

      Напасть. Терзать. Кромсать. Убить.

      И чем больше он сопротивляется, тем сильнее всё это. Инстинкты хищника, наложенные на ярость и давнее презрение – та ещё мощная штука. Едва ли что-то может меня сейчас остановить.

      По крайней мере, я был уверен в этом до момента, как всё-таки почувствовал нежные руки на своей шерсти. Как обожгло. Хотя скорее наоборот. Теплее стало, приятно так, почти до трезвости. Аж замер.

      А Света не просто касается – удержать пытается. Ещё и уговаривает испуганным срывающимся голосом:

      – Не надо… Не надо… Пожалуйста…

      Я хоть и зверь сейчас, но всё равно аж сердце сжимается. Накатывает осознанием, что чуть не убил её отца у неё же на глазах. Разрывает самыми разными эмоциями. Ярость там тоже есть. И злость даже на неё: что заступается за мудака. Умом понимаю, что отец ей и вряд ли обидел настолько сильно, чтобы это перечеркнуть. Но всё равно – волк во мне требует, чтобы Света держалась от него подальше. А ещё как будто по-дурацки ревнует.

      И да, я сейчас в обличие зверя, поэтому это всё на переднем плане. Как и желание успокоить девчонку, защитить. Вот за него и хватаюсь всеми силами, чтобы окончательно не слететь с катушек.

      Поворачиваю к ней морду и с требовательным рыком указываю себе на спину. Если хочет, чтобы её явно неадекватно настроенный стоять против нас папаша выжил – пусть тогда Света на меня взбирается, унесу отсюда. Убежим, пока во мне ещё есть крупицы здравого смысла, настроенные на такой вариант.

      И, кажется, страх за ублюдка в девчонке возобладает над страхом передо мной. Чувствую, что она и вправду взбирается мне на спину. Осторожно, явно колеблясь и как будто даже не желая доставить мне дискомфорт, чуть ли не бережно, не давя весом. Забавная. Видит же, какой мощный зверь. Я и человеком с её весом легко справлюсь – одной рукой причём.

      Даже приятно ощущать девчонку на себе. Гораздо более приятно, конечно, было бы, будь я в обличие человека, ну да ладно, это потом. Теперь я окончательно отбрасываю сомнения по поводу её возраста и других обстоятельств, по которым мы друг другу не особо подходим. Всё это затмевает одно, самое мощное и весомое: я хочу. Даже жажду. Тяга к ней дикая, и похрен даже, чем вызвана.

      Внимаю тому, как Света там на мне