Красные кумовья и кудыкины горы. Константин Кадаш

кошку его месяц тому, как дотерзал до нервного срыва.

      Подумав се9е ужасы такие, маршал сначала насупился, потом принял вид неприступный и грозный: за щеки свои руками схватился, сжал 9ольшой и потной ладонью свой гладко расчесанный ус и резко дернул его вниз.

      Надеялся он таким спосо9ом гадину изничтожить.

      Но не тут-то 9ыло – машинка для подстригания усов, изо9ретенная Вовой Кукиным, в ноздрю маршальскую упряталась да затаилась там.

      А вот усы – они взяли и отвалились.

      Вдруг.

      Просто так.

      9езо всяких видимых к тому причин.

      И стало у маршала не лицо, а тупая и страшная рожа.

      Посмотрел на се9я в зеркало Кузнецов, подумал. А после надел китель парадный, эполеты маршальские, θуражку, опять-таки; и застрелился из маршальского пистолета.

      Дурак он 9ыл, хоть и маршал.

      Так ему и надо.

      iii/ 9ормотание третье, про Колю и Пашеньку

      А Николка-то рот раззявил, и изо рта его прыснуло.

      Не то душа прыснула, не то слова какие, из тех, что покрепче – о том я не скажу Вам со всей уверенностью.

      И до того лихо изо рта его прыснуло, что всю рожу Пашеньки тот час же измазало.

      Хоть и пытался он схорониться в месте укромном.

      И захирел ведь Николка после… только что 9ыл, да вышел весь.

      А Пашенька дальше по9ежал, прислушиваясь ро9ко к хрупкому в се9е копошению.

      И 9ыло сие зарождением новой, немыслимой жизни…