До встречи, Миора!. Нина Смолянская

глаза и начал плакать и кричать, чтобы я не подходила к нему. А я тянула к нему руки и уговаривала подойти ко мне.

      – Санюш, это же я, твоя мама. Ты что, не узнаёшь меня?

      Говорю, а сама вижу, как мои руки превращаются в фиолетовые щупальца и пытаются схватить сына. Он с визгом убежал в дом и закричал, что я не его мама, что его маму зовут Селиния.

      Я плачу и ползу по ступеням, преодолевая сопротивление воздуха, хватаясь щупальцами за всё, что только попадается на моём пути, но никак не могу пробиться к сыну.

      – Я твоя мама! – ору я, падая у двери без сил. – Я-а-а-а!»

      Я проснулась вся в слезах, с гулко колотящимся сердцем, и резко вскочила, ничего не понимая. Потом осмотрелась, вспомнила, что со мной произошло вчера, и подняла голову к маленькому окну в двух метрах надо мной. Из него струился дневной свет, который попадал на решётку камеры напротив моей. Остатки сна как рукой сняло после того, как там, в глубине, я увидела нечто большое и чёрное.

      Я немного успокоилась, перевела дыхание и подошла к решётке. Долго пыталась разглядеть хоть что-нибудь, но не смогла. Свет был слишком тусклым.

      – Эй, ты кто? – громким шёпотом спросила я. – Ты там живой?

      Чёрное пятно немного шевельнулось и опять замерло.

      В этот момент лязгнул затвор и со скрипом и гулким грохотом открылась тяжелая стальная дверь. Я инстинктивно отошла от решётки и села на нары. Громкие шаги приближались. Показалась тень, а затем и её хозяин – ректор.

      – Ну что, как спалось, Светлана? Мыши не беспокоили? – с улыбкой спросил он. – Ах да! Ты же у нас ведьма, всех разогнала. А я вот пришёл поговорить с тобой, так сказать, по душам.

      В соседней камере раздался шорох. Он обернулся, улыбка сразу исчезла.

      – Не здесь, конечно. Нам с тобой свидетели не нужны. Сейчас прогуляемся в одно место, надеюсь, ты будешь хорошей ведьмой и мы обойдёмся без оков?

      – Надейся, – прошептала я.

      – Что?

      – Обойдёмся без оков, – сказала я, потирая всё ещё болящие руки, хотя и ставила вчера на них заживляющие заклинания.

      Решётка на моей камере открылась, и я вышла. Ректор пропустил меня вперёд, а я резко повернула голову и глянула в соседнюю камеру. Два горящих красных глаза из темноты смотрели на меня. От неожиданности я споткнулась и чуть не упала, хорошо, что ректор поддержал.

      – Что, темно? – спросил он. – Ты под ноги лучше смотри, а не по сторонам, а то мало ли, что может случиться.

      «Господи, там какое-то существо. Но ведь Верда говорила, что на их планете нет других рас, только люди. Кто это? Неужели вампир? Что здесь у них происходит?» – Я не успела додумать и прийти к каким-то выводам, потому что мы вышли из подземелья и пошли тёмными коридорами, которые, казалось, никогда не закончатся. Но они закончились очень резко большим залом, таким же мрачным и серым. В его центре мерцал купол, высотой метра три и диаметром около десяти метров. Именно к нему меня повёл ректор и завёл внутрь, отключив его на мгновение. Он сделал несколько пасов руками, и в центре появились два стула.

      – Садись. Это