Соль. Время любить. Марина Александрова

возможной участи.

      Больше не обращая внимания на ненормального с моей точки зрения дядьку, я посмотрела на женщину, что сейчас во все глаза глядела на меня.

      – Кто ты? – одними губами спросила она.

      – А ты? – так же поинтересовалась я. – Давай не отвлекайся, – заворчала я, – дитё родила – так корми, а думать бабам вредно для здоровья, – как это ни странно, даже после удачных родов помогать ей подняться или сесть никто не спешил. Все сидели замерев, точно зрители в театре в ожидании заветного слова «антракт». – Да, боже ж ты мой, – продолжила я ворчать, повернувшись к соседке, что держала всё это время младенца, – что, тебя паралич пробил? Вроде ж здоровая была, корова, – припечатала я, забирая ребенка и передавая его матери.

      – Они скоро придут, – раздался из-за спины голос «коровы», – они никогда не оставляют детей, не стоит ей его брать… лучше так, не видя…

      – Не слушай никого, поняла, – смотря прямо в глаза женщины, что замерла с ребенком на руках, сказала я.

      Должно быть, после того что было нами совместно пережито, женщина прониклась ко мне толикой доверия, потому скупо кивнула, тяжело вздохнула и стала пытаться приложить ребенка груди. Выглядело это забавно. Это мало у кого получается с первой попытки.

      – Да что ж это такое, что за бабы пошли… – возмущенно кудахтала я, в то же время ненавязчиво помогая своей подопечной. – Вот так, видишь, какой у тебя мужичок растет, лучше тебя знает, че ему и как надо, – хмыкнула я, краем глаза отмечая, как от одного костра отделилась группа погонщиков и направляется к нам. Айд, думала, хоть поспать до утра дадут.

      – Ити иху мать, – сквозь зубы пробурчала я, снимая обувь, – ну что, обязательно на ночь глядя мои ноженьки морозить, – аккуратной стопочкой отодвинула свои сапожки, сняла тканевые носки и, уже совершенно босая, поднялась и проследовала ко входу в клетку. Осторожненько присела напротив замка и при помощи своих скудных способностей отворила его, не спеша открывать дверь.

      – Ты че там, полоумный? – поинтересовалась моя «соседка – повелительница кораблей».

      – Гляди-ка ж, отмерла, – фыркнула я, не поворачиваясь к женщине, – сиди уж, не мешай.

      – Но… – попыталась она возразить, как я, не стесняясь более собственной сущности, посмотрела на неё своим взглядом первородного.

      – Разинешь рот – роды начнутся уже у тебя, поняла? – тихо осведомилась я.

      Тетка лишь как-то кротко кивнула и тут же замерла, точно окаменела.

      Тем временем к нам приближалось трое рослых мужчин. Один оборотень, тот, что шел посередине и был одет богаче, чем двое других – людей. Все трое были хорошо сложены, двигались неспешно, с какой-то ленцой, точно все происходящее было им давно знакомо и обременительно.

      – Айд, я так и знал, что в дороге разродится, – жаловался один из людей. – Не люблю я это дело…

      – Никто не любит, – буркнул оборотень.

      – Всё равно ребенок не сегодня – завтра умрет, так может…

      – Не