Тимур и его команда (сборник). Аркадий Гайдар

мне без Маруси стало скучно, да и Светлана одна в пустом доме спать не захотела.

      Мы достали в чулане муку. Заварили ее кипятком – получился клейстер.

      Оклеили гладкую вертушку цветной бумагой, хорошенько разгладили ее и через пыльный чердак полезли на крышу.

      Вот сидим мы верхом на крыше. И видно нам сверху, как в соседнем саду, у крыльца, дымит трубой самовар. А на крыльце сидит хромой старик с балалайкою, и возле него толпятся ребятишки.

      Потом выскочила из черных сеней босоногая сгорбленная старуха. Ребятишек турнула, старика обругала и, схватив тряпку, стала хлопать по конфорке самовара, чтобы он закипел быстрее.

      Посмеялись мы и думаем: вот подует ветер, закружится, зажужжит наша быстрая вертушка. Ото всех дворов сбегутся к нашему дому ребятишки. Будет и у нас тогда своя компания.

      А завтра что-нибудь еще придумаем.

      Может быть, выроем глубокую пещеру для той лягушки, что живет в нашем саду, возле сырого погреба.

      Может быть, попросим у Маруси суровых ниток и запустим бумажного змея – выше силосной башни, выше желтых сосен и даже выше того коршуна, который целый день сегодня сторожил с неба хозяйских цыплят и крольчат.

      А может быть, завтра с раннего утра сядем в лодку – я на весла, Маруся за руль, Светлана пассажиром – и уплывем по реке туда, где стоит, говорят, большой лес, где растут на берегу две дуплистые березы, под которыми нашла вчера соседская девчонка три хороших белых гриба. Жаль только, что все они были червивые.

      Вдруг Светлана потянула меня за рукав и говорит:

      – Посмотри-ка, папа, а ведь, кажется, это наша мама идет, и как бы нам с тобой сейчас не попало.

      И правда, идет по тропинке вдоль забора наша Маруся, а мы-то думали, что вернется она еще не скоро.

      – Наклонись, – сказал я Светлане. – Может быть, она и не заметит.

      Но Маруся сразу же нас заметила, подняла голову и крикнула:

      – Вы зачем это, негодные люди, на крышу залезли? На дворе уже сыро. Светлане давно спать пора. А вы обрадовались, что меня нет дома, и готовы баловать хоть до полуночи.

      – Маруся, – ответил я, – мы не балуем, мы вертушку приколачиваем. Ты погоди немного, нам всего три гвоздя доколотить осталось.

      – Завтра доколотите! – приказала Маруся. – А сейчас слезайте, или я совсем рассержусь.

      Переглянулись мы со Светланой. Видим, плохо наше дело. Взяли и слезли. Но на Марусю обиделись.

      И хотя Маруся принесла со станции Светлане большое яблоко, а мне пачку табаку, – все равно обиделись.

      Так с обидой и уснули.

      А утром – еще новое дело! Только что мы проснулись, подходит Маруся и спрашивает:

      – Лучше сознавайтесь, озорной народ, что в чулане мою голубую чашку разбили!

      А я чашки не разбивал. И Светлана говорит, что не разбивала тоже. Посмотрели мы с ней друг на друга и подумали оба, что уж это на нас Маруся говорит совсем напрасно.

      Но Маруся нам не поверила.

      – Чашки, – говорит она, – не живые: ног у них нет. На пол они прыгать не умеют. А кроме вас двоих,