Тимур и его команда (сборник). Аркадий Гайдар

торопитесь, вагоны, дорога железная, длинная, далекая!

      И, крепко прижимая пушистого котенка, под стук телеги счастливая Светлана распевала такую песню:

      Чики-чики!

      Ходят мыши.

      Ходят с хвостами,

      Очень злые.

      Лезут всюду.

      Лезут на полку.

      Трах-тарарах!

      И летит чашка.

      А кто виноват?

      Ну, никто не виноват.

      Только мыши

      Из черных дыр.

      – Здравствуйте, мыши!

      Мы вернулись.

      И что же такое

      С собой несем?..

      Оно мяукает,

      Оно прыгает

      И пьет из блюдечка молоко.

      Теперь убирайтесь

      В черные дыры,

      Или оно вас разорвет

      На куски,

      На десять кусков,

      На двадцать кусков,

      На сто миллионов

      Лохматых кусков.

      Возле мельницы мы спрыгнули с телеги.

      Слышно было, как за оградой Пашка Букамашкин, Санька, Берта и еще кто-то играли в чижа.

      – Ты не жульничай! – кричал Берте возмущенный Санька. – То на меня говорили, а то сами нашагивают.

      – Кто-то там опять нашагивает, – объяснила Светлана, – должно быть, сейчас снова поругаются. – И, вздохнув, она добавила: – Такая уж игра!

      С волнением приближались мы к дому. Оставалось только завернуть за угол и подняться наверх.

      Вдруг мы растерянно переглянулись и остановились.

      Ни дырявого забора, ни высокого крыльца еще не было видно, но уже показалась деревянная крыша нашего серого домика, и над ней с веселым жужжанием крутилась наша роскошная сверкающая вертушка.

      – Это мамка сама на крышу лазила! – взвизгнула Светлана и рванула меня вперед.

      Мы вышли на горку.

      Оранжевые лучи вечернего солнца озарили крыльцо. И на нем, в красном платье, без платка и в сандалиях на босу ногу, стояла и улыбалась наша Маруся.

      – Смейся, смейся! – разрешила ей подбежавшая Светлана. – Мы тебя все равно уже простили.

      Подошел и я, посмотрел Марусе в лицо.

      Глаза Маруси были карие, и смотрели они ласково. Видно было, что ждала она нас долго, наконец-то дождалась и теперь крепко рада.

      «Нет, – твердо решил я, отбрасывая носком сапога валявшиеся черепки голубой чашки. – Это все только серые злые мыши. И мы не разбивали. И Маруся ничего не разбивала тоже».

      …А потом был вечер. И луна и звезды.

      Долго втроем сидели мы в саду, под спелой вишней, и Маруся нам рассказывала, где была, что делала и что видела.

      А уж Светланкин рассказ затянулся бы, вероятно, до полуночи, если бы Маруся не спохватилась и не погнала ее спать.

      – Ну что?! – забирая с собой сонного котенка, спросила меня хитрая Светланка. – А разве теперь у нас жизнь плохая?

      Поднялись и мы.

      Золотая луна сияла над нашим садом.

      Прогремел на север далекий поезд.

      Прогудел и скрылся в тучах полуночный летчик.

      – А жизнь, товарищи… была совсем хорошая!

      1935 г.

      Чук