Идеальное преступление. Никита Фред Декс

бывало тысячу раз. Я не хочу вот так просто уезжать, не хочу оставлять тебя одного. Ты ведь знаешь, я люблю те…

      Но я не дал ей договорить: розовый флакончик от Армани полетел в противоположную стену и разбился вдребезги.

      – Убирайся из моей квартиры! – заорал я и вслед за духами отправил книгу и прочий хлам, только что выставленный на полку.

      Вера кричала, плакала, материлась и пыталась со мной драться. Она обещала, что натравит на меня своего брата из Самары или сообщит в полицию, что якобы я ее бил.

      – Я убью себя! – произнесла она с надрывом. – И напишу записку, что во всем виноват ты!

      – Отлично, – ответил я и схватил ее сзади за шею. – Хочешь умереть – зачем откладывать?

      Подтащив ее за шкирку к окну и открыв второй рукой раму, я высунул Веру наполовину, так сказать, подышать свежим воздухом, и злобно прошептал на ухо:

      – Ну что? Отпустить? Ты же хотела умереть! Давай!

      Вера била ногами и руками, пытаясь кричать, но получался какой-то хрип. Падать ей пришлось бы с высоты второго этажа, но испугалась она так, будто висела над пропастью. Собственно, на это и был расчет.

      – Отпусти! Отпусти, пожалуйста… Я не хочу…

      Я втащил Веру обратно и бросил на диван, а сам ушел на улицу: нужно было проветриться.

      – Я взяла билет до Самары: хочу к родителям. Поезд завтра вечером. Все вещи не смогу с собой взять – только самое важное. Заберу потом, когда вернусь, – произнесла Вера тихо, когда я зашел в комнату после прогулки.

      Больше мы не разговаривали.

      На следующий день я отвез ее на Московский вокзал, а после заскочил в магазин и купил две бутылки бурбона: мне просто необходимо было расслабиться.

      Посреди квартиры все так же лежала куча сумок и пакетов с одеждой, косметикой, так называемыми книгами и бестолковыми побрякушками, которыми на протяжении двух лет были заставлены все горизонтальные поверхности моей квартиры, всяческими шариками и резинками для фитнеса, двумя десятками солнцезащитных очков, плюшевыми игрушками и инструментами для маникюра.

      Я сел на диван и включил телевизор. Сделал я это скорее по привычке, нежели для просмотра: в присутствии Веры он работал фоном практически безостановочно, а транслировал в основном музыкальные каналы или русские сериалы.

      На экране замелькала какая-то дурь про лысого мужика с собакой и клоуна в черной шляпе. Я плеснул в бокал бурбона почти до половины и выпил в два глотка, после чего нажал на пульте красную кнопку и ушел на кухню.

      Всю эту неделю я раздумывал, как лучше воплотить замысел, который ляжет в основу моего будущего романа. Но одно дело мечтать о расправе с человечеством, сидя на холодных качелях или ежась не неудобной раскладушке у дальнего знакомого, и совсем другое – расслабившись в своем уютном, теплом доме с ароматным кукурузным виски в руке.

      Да и нужно ли сводить счеты с этим миром? Ведь если подумать, то ничего такого ужасного он мне не сделал. Вера ушла, придет другая: Катя, Лена, Света, Надежда,