Посторожишь моего сторожа?. Даяна Р. Шеман

за него, Катерина! За любого, за кого хочешь, но – не за «красного»! Только через мой труп, слышишь?

      – Неужели вы действительно умрете? – иронично ответила Катя.

      Тетя Жаннетт поперхнулась смешком.

      – Я этого всего просто не понимаю. – Катя заговорила с наигранной томностью. – Мне жаль, что у вас плохие воспоминания о коммунистах. Но я вас уверяю, что эти воспоминания меня ни в коей мере не касаются.

      О том тетя Жаннетт написала Марии и отправила срочной почтой. В ответном письме, которое было полно расстроенных восклицаний, Мария умоляла сестру не торопиться, «ибо обратного пути уже не будет». Катя не понимала, как может не быть «обратного пути», и стояла на своем. В итоге она объявила, что станет женой Мити до отъезда из В. – с ее слов, он собирался уезжать этой весной. В отчаянии Жаннетт вызвала в В. Марию, рассчитывая, что та, во плоти, настолько ошеломит Катю, что заставит ее отказаться от всяких планов с коммунистами.

      И вот как-то Катя возвратилась с работы – и нашла, что Мария привезла с собой Альберта.

      – Вот это сюрприз!..

      Позже, оставшись наедине с ней, Катя решила высказать ей претензии. Без стеснения Мария присела на ее постель (не совсем ее – ее постель зачем-то досталась приехавшему) и улыбалась на ее возмущение.

      – Вот интересно, отчего ты мне не сказала?.. Можно решить, я тут лишняя и меня ничего не касается. Спасибо. И теперь вы хотите, чтобы он, он… жил в нашей квартире! С незамужними женщинами!

      – Глупости… Словно раньше тебя интересовали приличия.

      – А я знаю, что у вас на уме!

      – И что же?

      Улыбка Марии пугала ее.

      – Не вижу проблемы, – сказала Мария, – вы замечательно уживались. Что бы могло помешать вам теперь?

      – Хм… например, Митя?

      – А зачем тут Митя? Не вижу никакой связи!.. А? Чего он хочет? Ничего он не хочет. Человек в гости приехал. Соскучился по тете Жаннетт. Ты, знаешь, не единственный человек во Вселенной.

      – Ой, лучше не ври!

      Она легко рассмеялась. Мария ответила тем же.

      – Хорошо, Катя, убей меня теперь! Убей меня за то, что я вру! Я хочу, чтобы ты была счастлива. Никто тебя не заставляет. Послушай! Не нужно спешить.

      И она – вот же идиотка! – согласилась потерпеть. Альберт понимал, что стесняет ее, но притворялся. Это было внове обоим: она мечтала, чтобы он уехал, но разыгрывала гостеприимство, а Альберт уезжать не хотел, но разыгрывал занятость, которая держала его в В. К концу первой недели они дошли до абсурда: она притворялась, что его нет, а он заявлял по пять раз на дню, как велико его желание вернуться домой. Мария смотрела на них и улыбалась. Она была успешнее в любовных играх, но с увлечением наблюдала за этим поединком воли и разума с плохо скрываемым интересом.

      – Как похорошел Берти в последнее время, – скрывая смех, говорила Мария.

      – Разве? Мне показалось, наоборот.

      – А, значит, ты все же присматривалась?

      – В каком это смысле – это «присматривалась»? – взрывалась она. – Разве я должна закрыть глаза и не смотреть на него?

      Ночью