Опус Серого Волка. Юрий Кирсанов

ты предлагаешь? – вспомнив, что важнейшая часть плана спрятана вдали отсюда, под снегом. Как безумный дернулся туда. Вернувшись, Коля был уже удивлен и немного скептичен.

      – Канат?

      – Да! Если его разделим на две части и выкопаем в снегу две подходящие борозды и вставим их туда, мы сможем тянуть ком еще больших размеров.

      – Каким образом? – все еще не понимал Коля. Решив доходчиво все объяснить, достал тетрадь.

      – Если вкатим ком на борозды, взявшись правильно за канат, то будет вроде как обволакивать ком, остальные двое смогут толкать сзади.

      – Не только двое смогут тянуть и толкать, так?

      – Конечно, места хватит для многих людей. Именно поэтому это и будет возможно. Плюс, снег незакрепленный останется здесь, и можно будет его собрать, оставляя белоснежность, – Коля разглядев повнимательнее мои чертежи, представлявшие собой детские каляки, улыбнулся.

      – Если это сработает на практике, то будет единственной хорошей новостью за сегодня. Самое оптимальное место для всего этого именно здесь. Где снеговики – там осталось совсем мало снега. Здесь же снег остался, и он утрамбован глубоко. Можно будет покрыть льдом дорожку, по которой клубок будет катиться. Так полегче будет? – я только кивнул, не поняв, как сам об этом не догадался, – Снег не будет прилипать и собрать его заново будет легче. Вот теперь дело пойдет! За работу! – благо Оксана была все еще у меня. Быстро за ней сбегал.

      Пахом уже выкорчевывал снег, каким-то образом оказавшись быстрее меня. Посмотрев на его процесс, пришлось его остановить.

      – Вот что значит не посоветоваться с начальником! Смотри, как глубоко ты копаешь. Туда попадет слишком много снега, и навряд ли он прилипнет, – Пахом не отреагировал и только исправился – стал копать не так глубоко. Какая-то просто тень прежнего Пахома. Мне уже хочется, чтобы он хоть что-то свое, брюзжащее, старческое сказал. – Мне тоже грустно и непонятно, почему он ушел. Но надо это смятение превратить в ярость, чтобы он обзавидовался и пожалел, что ушел.

      – Ты еще молод…

      – А ты уже стар, и тебе не стоит расстраиваться из-за этого. Сколько раз у тебя в жизни это все происходило?

      – На удивление… это первый, – здесь уже не нашел ничего сказать, хотя должен был. Мы в тишине перешли к другой борозде. – Я просто страшусь.

      – Чего же, смерти? Да, для тебя она не за горами, – это немного его позабавило, что меня самого намного больше обрадовало.

      – Можно и так сказать. Просто если меня выгонят, это для меня смерти подобно.

      – Старый конь борозды не испортит, как там ваши говорят. С чего ты взял, что тебя выгонят? Ты тут незаменим, Пахом.

      – То, что я делал… Это нельзя простить. И я не буду даже надеяться на то.

      – О чем ты… – но меня перебили и это еще ладно, Пахом раскрывался, как настоящий человек, как Семен, и за упущение этого намного обиднее.

      – Мы