Дело, которое нужно закончить. Константин Гурьев

и, стараясь скрыть это, положил руку собеседнику на плечо:

      – Да ладно тебе!

      Хотя все именно так и было…

      Лет двадцать назад Гену Щенникова привезли на все лето в Кричалину родители, и был Гена к деревенской жизни совершенно не приспособлен, что и вызывало у местной ребятни постоянное желание подшутить над «городским», да и дед с бабушкой, к которым Гена был привезен, добавили жару. Очень им не нравился муж единственной дочери, а заодно и его фамилия, потому в разговорах именовали зятя не Щенниковым, а Щеней, и уж тем более не по имени. Чтобы знал!

      Народ в деревне общительный, и прозвание это сразу перенесено было и на Генку, что его очень огорчало и злило. Правда, драться во всей деревенской пацанвой у Гены не хватало сил, и неизвестно, как бы все продолжилось и чем бы закончилось, если бы Рябов, пользовавшийся в Кричалиной всесторонним авторитетом, не пресек эти игры, сказав раз и навсегда:

      – Не Щеня он, а Геня!

      Оглядел всех и спросил:

      – Кто не понял? – После паузы обрадовался: – Вот и хорошо! Умные вы, ребята!

      И то, что Гена Щенников помнит это до сих пор, приятно удивило Рябова.

      – Но изменился ты, конечно, здорово! Потому и не сразу узнал! – сказал он, как бы поясняя и извиняясь.

      – Да за столько-то лет, конечно! – с пониманием согласился Геня. – Да и вообще, тут столько изменилось, что…

      И присвистнул.

      Присвистнул и сразу же уточнил:

      – Едем? Или ждем кого?

      – Едем! Кого нам ждать? – ответил Рябов. – Или тебе еще кого подхватить надо?

      Геня посерьезнел и, помолчав немного, сказал:

      – Мне тут ни ждать, ни подхватывать никого не надо! Я тут за безопасность отвечаю.

      – Ишь ты! – воскликнул Рябов и сразу же спохватился: – Уж извини, никак не ожидал. И давно?

      – А с самого начала! Все мной поставлено, и, кроме меня, никто этим не командовал.

      – Значит, тебя вся эта катавасия больше всех беспокоит? – спросил Рябов.

      – Если честно, то не так, чтобы… – почти безразличным тоном ответил Геня. – Во всех этих делах я наезда на нас не вижу.

      – А Тамара видит, – как бы возразил Рябов.

      Геня посмотрел на него, потом на дорогу, снова на Рябова и сказал:

      – Томку – между нами – другое пугает.

      – И что же?

      Геня снова посмотрел на него – на дорогу, потом слегка сбавил тон:

      – Ну, это мне так кажется, а я, может, и ошибаюсь…

      – Ты уж, если начал, не крути вола за хвост, – попросил Рябов. – Рассказывай…

      Геня молчал, и Рябов сказал с пониманием:

      – Нет, конечно, если я не вашего полета птица…

      – Да не в том дело, – перебил Геня. – Я ведь только вижу и догадываюсь, а может, и ошибаюсь… Но так мне кажется, что Томка боится, как бы Нинка все не продала. Ей ведь все отцовы дела побоку…

      – В каком смысле? – не понял Рябов.

      – Ну, «в каком-каком»… – передразнил Геня. – Она же этим никогда не занималась, дела не знает, и не похоже было, что узнать захочет. Ей сейчас проще все продать,