Без срока давности. Константин Гурьев

Кто-то позвонил, Томку попросили выйти в коридор. Минуты через две-три зовут и говорят: показывать вам покойную не имеем права, и вообще это дело следствия, а вам потом сообщат о его результатах. И вообще… Она так и не смогла узнать, кто Милку сбил. Вот такие дела, Игорь.

      – Чем я тебе могу помочь?

      – Ничем не надо! – жестко ответил Дорогин. – Тебе спасибо, конечно, но это мое дело, и я его сделаю сам. Я уже с Никой договорился. Где твой кофе?

      Ника Зарембо была замужем за очень богатым человеком и в деньгах, как таковых, не нуждалась. Но была она «свободным художником», работающим в свое удовольствие, и материалы у нее получались хорошие, задорные. Потому и брали их самые разные издания.

      Муж Ники был жутким ревнивцем, который старался ее все время контролировать, а Ника, конечно же, старалась при первой же возможности наставить ему рога. Вот тут ей и нужен был Дорогин, который предоставлял ей свою квартиру. Жил он неподалеку от Белого дома, и Ника назначала свои свидания на то время, когда там проходила какая-нибудь пресс-конференция. Мужу Ники никак не приходило в голову, что можно отвечать по мобильному телефону, находясь в постели с другим мужчиной, поэтому каждый раз, услышав деловито-злой шепот жены: «Ревнуешь? Я сейчас министру отдамся прямо в конференц-зале», муж Вики радостно отключался, уверенный, что все в порядке.

      Как-то так получалось, что любовники Ники в основном были милицейскими чинами высокого уровня. То ли ее заводила униформа, то ли генералов – ее плотная фигура со слегка оттопыренным задом – неведомо. Но факт оставался фактом, и Дорогин об этом знал, поэтому лучшей помощницы и не искал.

      Вечером Дорогин прилетел буквально на крыльях. На ходу сбрасывая куртку, оттирая животом Корсакова, пронесся на кухню, уложил в морозилку бутылку водки и стал варить пельмени. Вел себя, как в те давние времена, когда были они настоящими друзьями, и Корсаков улыбнулся:

      – А чего одну-то взял, Гоша?

      – Дел до хрена, – доходчиво аргументировал Дорогин.

      – Есть результат?

      – А то! – напористо отчитался Гоша.

      По его рассказу, дело было так. Утром они встретились с Никой, которая уже обо всем договорилась с кем следует. В отделение они не заезжали, остановились возле какого-то кафе неподалеку. Ника ушла одна, вернулась минут через тридцать. Села на заднее сиденье, закурила.

      – В общем, так. Дело странное, очень странное. Человек, с которым я встречалась, информацией владеет серьезно. О смерти Людмилы сообщили в три часа ночи, но группу отправили только ближе к четырем. Кто-то кого-то все время вызывал, дергал, в общем, время теряли. Когда приехали, там уже был какой-то гаишный капитан и их, то есть этого отделения полиции, заместитель начальника. Это – не те, кто с Людмилиной дочерью встречался, а другие. Как этот заместитель туда попал – неизвестно. В том смысле, что ему никто не звонил, не докладывал, и в отделении его в такое время никто и никогда не видел. В общем, чутье проявил, видимо, – усмехнулась Ника.

      – Странно, –