Без срока давности. Константин Гурьев

одевался не спеша, обдумывая свои действия. Спрашивать о чем-нибудь сейчас бессмысленно. Все равно не отпустят, раз пришли. Видимо, он у них единственный кандидат. Кстати, а как они на него вышли? Этот простой вопрос ошеломил. В самом деле! Он уходил от Влады уже в сумерках и соседей не видел. Даже если соседи видели его и смогли описать внешность, они все равно не могли знать его имя. Видели Римму, которая ждала его у подъезда, и ее уже отыскали? Ерунда, невозможно! Но они приехали именно сюда. Так, интересно, а когда же убили Владу?

      – А когда ее убили? – автоматически спросил он у темного, как он его называл про себя, и тот так же, автоматически, ответил:

      – Между часом и четырьмя часами ночи. Точнее – после вскрытия, – и тут же оборвал себя: – Вы не имеете права задавать вопросы!

      – Права мои еще никто не ущемил.

      Теперь Корсаков чувствовал себя уже уверенно. В период «между часом и четырьмя» он был с Риммой и занимался тем, что нормальные люди не могут делать в одиночестве, значит – есть алиби! Алиби, как известно, это доказательство невиновности, основанное на том, что в момент совершения преступления подозреваемый находился в другом месте. А он, Корсаков, находился в другом месте, и есть человек, который это подтвердит!

      – Вот что, – обратился он к полицейскому. – Вы ведь все равно меня сразу не отпустите, будете требовать алиби, верно?

      – Ну, верно. – В голосе темного проскользнула насмешка. – А у тебя, конечно, алиби есть. И видимо, алиби железобетонное.

      – Есть, – решительно согласился Корсаков.

      Он хотел сразу же все объяснить, но темный перебил:

      – Вот приедем и по всем правилам начнем. Ты одевайся, не суетись.

      Хорошо. Полицейские правы: сейчас никто его не отпустит. Надо спокойно ехать в отделение, а уж там требовать, чтобы пригласили Римму, которая и подтвердит его алиби. Все просто. Зачем лишать ребят заслуженного удовольствия. Наверное, это очень приятно: знать, что ты властен над человеком. Уж так властен!

      Пока сидел, ожидая окончания осмотра номера, пока ехали в отделение, организм вспомнил, что ночью не довелось отдохнуть, и решил отомстить: Корсаков начал засыпать. Глаза закрывались, голова клонилась вниз, то и дело падая на грудь. К отделению он подъехал уже квелый, по коридору шел медленно, иногда мотаясь в сторону.

      В комнате его усадили на стул, поставленный посередине. Оба, и темный, и лысый, сели напротив. Предложили чай, сигарету. Покурили не спеша, отхлебывая чай.

      – Ну что, начнем? – предложил лысый таким тоном, будто предлагал сыграть в картишки или сбегать за пивком.

      – Начнем, конечно. Тем более что я давно просил вас найти человека, который подтвердит мое алиби.

      – И что это за человек? – В голосе Лысого звучало сомнение. – Хорошо тебя знает?

      Невольная улыбка наплыла на лицо Корсакова.

      – Ну уж знает. И довольно близко.

      – И кто это?

      Только сейчас Корсаков вдруг сообразил, что ни фамилии, ни тем более отчества Риммы он не знает. Да и место работы – тоже. М-да…

      – В общем, мы вчера