Заповедник дьявола. Дмитрий Захаров

теряющего зубы. Все дальнейшее Авдеев совершил автоматически, под удивленное восклицание, сорвавшееся с губ менеджера. Сработал, как на тренировке. Он ударил ребром ладони по руке, упирающейся ему в грудь, и тотчас вслед за этим коротко врезал ногой по коленной чашечке. Богатырь издал яростный вопль, замахнулся. Поднырнуть под эту огромную руку и с короткой дистанции врезать снизу вверх в челюсть не составило труда. Лязгнули зубы. У парня была акромегалия, или черты лица выросли от чрезмерных доз соматотропного гормона, который вкалывают себе культуристы, – попасть в большую мишень не составило труда. Авдеев ликовал. То необъяснимое чувство, что побудило его в Африке выйти против льва, и в дальнейшем на протяжении всей жизни бросало из огня да в полымя, бушевало в душе, как лесной пожар. Он видел, как оседает богатырь и глаза его затуманиваются, пропустив точный удар в челюсть, слышал изумленный крик менеджера, затухающий, словно какая-то диковинная музыкальная нота. Развернувшись на пятке, ощутив прострел боли в травмированном бедре, он впечатал боковой удар ногой в живот охраннику. Тот упал навзничь в мягкую траву, словно каскадер, выполняющий показательное падение. Авдеев услышал самодовольный голос шефа, доносящийся откуда-то сбоку. Требовалось немного времени после выброса в кровь адреналина, чтобы начать реалистично воспринимать информацию.

      – Круто! – воскликнул Виленский, словно оценивал точный выстрел на своей любимой охоте. – Ну что, господин Лазарев, или как вас там… Я, с вашего позволения, пойду вместе со своим телохранителем. Вопросы есть? – Он надменно вздернул подбородок и, не дожидаясь ответа от ошеломленного юноши, сказал: – Вопросов нет!

      2

      14-я линия. Васильевский остров. 00:15

      На крыше дома напротив возвышался стенд с мерцающей рекламой. Огни вспыхивали через равные промежутки времени, на окна падал фиолетовый свет, оттеняя лица лежащих в кровати людей каким-то призрачным цветом, затем гас, и на несколько минут воцарялась темнота, после чего игра света возобновлялась.

      Алиса провела кончиком указательного пальца по голой груди Никиты.

      – У тебя, похоже, ничего такого давно не было, – прошептала она.

      – Ты о чем? – Он легонько сжал ее палец, поднес к своим губам.

      Она тихо рассмеялась, во мраке ночи белели ее зубы. Белые и ровные, как китайский фарфор.

      – Я имела в виду секс!

      – А-а-а… – протянул он смущенно.

      Вспышка света осветила овал ее лица зловещей, свинцово-синей окантовкой.

      – Ты не стесняйся! – сказала девушка. – Мне это нравится. Ты такой… – Она шутливо щелкнула его по носу. – Ты скромный! Большая редкость в наше время!

      Никита промолчал. Он начинал трезветь, и действие таблеток заканчивалось, обонятельные луковицы улавливали множество запахов помимо воли своего хозяина, тревожные мысли вторгались в сознание.

      – Ты ела сегодня шоколадный торт! – сказал он.

      Алиса отстранилась. Всполохи сиреневого света отразились в ее глазах. Черных и блестящих, как у ночного