Футбол без цензуры. Автобиография в записи Игоря Рабинера. Игорь Рабинер

был первым) стала география. Когда учитель просил кого-нибудь подойти к карте и рассказать, где какая страна находится, никто не хотел, а я вызывался: «Покажу все, что вам надо». С закрытыми глазами показывал – так, что даже учитель удивлялся.

      А объяснение было простое. Я все команды в мире знал, отовсюду, где футбол есть. И когда мне говорили: «Финляндия», я сразу вспоминал: «Куусюси». Это здесь. «Аргентина» – о, это «Бока Хуниорс». И так далее. В итоге большинство стран как футболист объездил. Не зря учил. Всегда, например, мог уверенно показать, где находятся Германия и Мюнхен – и сейчас чаще всего туда езжу на горных лыжах кататься. Только до США пока никак не доберусь, хотя очень хотелось бы.

      Ходил я и на шахматы в первом классе. Никаких комбинаций, конечно, еще не знал, просто любил есть фигуры соперника. Но в шахматах думать надо, все взвешивать тщательно. А я всегда предпочитал идти на врага с открытым забралом – была не была, выиграл или проиграл. Поэтому блиц мне нравится больше.

      Так все мои шахматные занятия и ограничились одним годом. Хотя, кто знает, может, шахматы где-то на подкорке отложились – и поэтому я очень хорошо успевал по математике. Правда, пока она не разделилась на алгебру и геометрию. До сих пор могу в уме складывать и вычитать большие числа, никакой калькулятор не нужен. И дочке помогал с математикой довольно долго.

      Брат тоже пытался футболом заниматься, но до какой-то серьезной школы дело не дошло, к тому же травмы начались. Некоторое время, уже в подростковом возрасте, он занимался тяжелой атлетикой там же, на «Динамо», мы вместе из Мытищ ездили. Но быстро бросил, поскольку слишком поздно в этот вид спорта пришел.

      Поэтому он остался простым болельщиком, ходил на мои матчи и в «Спартаке», и в «Локомотиве», причем со своим сыном. Как и мама, кстати. А в профессии он пошел по пути отца и стал водителем – раньше ездил, как отец, на грузовике, а сейчас в фирме на легковой.

      При этом он окончил художественную школу и по сей день для удовольствия рисует картины. Мне тоже парочку подарил, в том числе мой портрет. У меня самого подобной тяги никогда не было – я такой же корявый, как мой почерк… Сестра раньше работала продавцом в большом универмаге «Московский» на Комсомольской площади возле трех вокзалов, а последние лет пять – в банке в Мытищах.

* * *

      Мы никогда не голодали, но и не шиковали. Родители жили от зарплаты до зарплаты. Трое детей, а еще с нами бабушка по маминой линии жила. Оба деда погибли в Великой Отечественной. Семья воспринимала такую жизнь как нормальную и единственно возможную. Ни о какой загранице никто из нас и не мечтал.

      Лишних вещей у меня не было. Сестра – единственная из нас, кто учился по-настоящему хорошо – и та не стала одиннадцать классов заканчивать, а пошла работать и в вечернюю школу. Из-за того, что надо было деньги зарабатывать…

      Лет в пятнадцать я около железнодорожной станции «Мытищи» каким-то образом выиграл в лотерею 25 рублей. Считается, что все такие барабаны – лохотрон, а мне